Симфония кукол

– Верю. Дорогая Рамуте, верю. За последние полгода я лучше детектора лжи научился определять, когда мне говорят правду. Ты точно сейчас говоришь искренне. Но поверь и ты мне: если однажды решишь нарушить данное мне обещание, скажем, случайно передумаешь… я найду тебя. И накажу.

Рамуте кивнула.

– Ответь, чтобы я слышал! Веришь в то, что я сказал?

– Верю.

– Молодец. – Он вновь заговорил спокойным тоном. – И второе условие: ты скажешь мне, кто нарисовал картину.

– Зачем?

– Не знаю где, но этот художник видел мое лицо. Он лишний свидетель, которому к тому же я не верю. Если захочет, сможет нарисовать портрет для полиции.

– Ты убьешь его?

– Я с ним встречусь. Спрошу, расскажет ли он обо мне и можно ли ему верить.

Рамуте задумалась. Если она расскажет о Валентине, Руслан наверняка убьет его.

– Прости, Руслан, я не могу.

– Понимаю.

– Не хочу, чтобы из-за меня пострадал другой человек.

– Говорю же, что понимаю. Именно поэтому и сказал, что ты не такая, как Артур.

– Теперь ты меня убьешь?

– Нет. Кажется, мы уже это обсудили. К тому же твои полицейские такие тупые, что никогда меня не схватят. У них есть Арт, им больше никто не интересен, будут подгонять факты под человека. А я закончил игру. Меня здесь больше никто не увидит.

Руслан взял нож и разрезал картину на куски.

– На память, – сказал он, вырезал лицо Подонка, сложил и убрал в карман. Он спрятал кусок холста и сказал, что теперь настало время им проститься. – Думаю, мы больше не встретимся. – Он направился к выходу.

Оставался вопрос, который не давал Рамуте покоя. Она зажмурилась, собрала волю в кулак, несколько раз коротко вдохнула и выдохнула и крикнула:

– Подожди!

– А?

Руслан остановился в дверях. Он даже не обернулся. Его игра закончилась, ему было нечего добавить.

– Скажи, а что значит надпись «Власть звука»?

От ее слов Руслан вздрогнул.

– Зачем ты ее писал? – Рамуте показалось, что этот вопрос не на шутку напугал его. – Объясни. Прошу.

Он стоял молча.

– Кажется, я испугала тебя вопросом? Ты чего-то боишься? Ответь мне в последний раз. Ты рассказал обо всем, но не проронил ни слова про надпись. Зачем ты каждый раз писал про звук? Ты же сам сказал, что ничего не делаешь просто так, что у тебя все до мелочей продумано.

– Так надо.

– Что?

– Так надо, говорю.

– Почему?

– На «звук» нужно меньше краски, чем на «радиоволна».

– Но зачем?

– Я уже ответил на твой «последний» вопрос.

– Мне нужно знать! Кому? Кому надо? Для кого ты писал это?

Он не ответил. Воткнул нож в дверь и вышел.

Рамуте несколько минут стояла и смотрела на распахнутые двери, на торчащий в них нож. Смотрела и чувствовала, как болят ногти, впивающиеся в деревянную спинку стула. Девушка выдохнула и сползла на пол. Она расплакалась. От испуга, от перенапряжения, от облегчения. Слезы полились нескончаемым потоком. Рамуте перевернулась на спину. Она лежала, смотрела сквозь слезы в потолок. Лежала и думала: «Вечером. Сегодня же вечером улечу в Москву. В задницу все. В задницу этот город».

– Мне нужен билет… Срочно! И секс.

Она достала из кармана телефон и пролистала список контактов во вкладке «избранное».

Послесловие

Эта история только начинается. Теперь Роберт, как он и мечтал, сможет сказать:

«У каждого уважающего себя следователя должен быть свой персональный профайлер».

Теперь Рамуте, как она совершенно не планировала, сможет произнести:

«У каждого уважающего себя профайлера есть скелет в шкафу и свой персональный непойманный маньяк».