Симфония светотени, формы и колорита

Вечером, после окончания съемки, я обдумывал, как же попросить у мастера прощения, а вышло все наоборот.

Урусевский подошел ко мне.

– Ты уж меня прости, я такой зануда. Да, я такой. Прости, пожалуйста!

И мы обнялись. Калатозов воскликнул:

– Напряжение этого дня улетело. Вот и ура!

А в последующие дни Урусевский уже заранее просил приготовить те или иные насадки на объектив. Я понимал, как трудно и даже болезненно рождает Сергей Павлович киношедевры, ведь у него была своя и очень высокая планка качества изображения. Полезных метров мало, зато качество картин, снятых Урусевским, потрясает.

Урусевский на съемочной площадке был сух и молчалив, без улыбки, весь зажатый. Уткнется в камеру и застынет, будто замрет в восторге. Вся съемочная группа начинает говорить полушепотом. Тишина! Съемочный процесс шел со скрипом, полезных метров за съемочный день выдавалось меньше, чем в других киногруппах, зато качество снятых кадров было выше!

Урусевский снял много великолепных картин! Это, конечно, «Сельская учительница», «Алитет уходит в горы», «Возвращение Василия Бортникова», «Сорок первый», «Первый эшелон», «Неотправленное письмо» и мировой шедевр «Летят журавли»! Я считаю, что именно Сергей Павлович весомее других отстоял право кинооператора быть вместе с режиссёром соавтором фильма!

Был и такой случай. Сергей Павлович просто затаскивал меня поработать с ним на картине «Сорок первый», но я вежливо отказывался, сославшись на то, что режиссер Юра Чулюкин хочет снимать со мной свой фильм. Обиделся!

А после просмотра фильма «Я – Куба» Сергей Павлович обратившись ко мне, сказал:

– Ну, давай критику! Ты, конечно, будешь критиковать меня?

– Да, буду. Снято блестяще, просто и гениально, особенно то, что снято ручной камерой! А вот съемка красивых кубинок… Я был на Кубе и любовался результатами многонациональных браков. Результаты изумительные, но зачем же снимать прекрасных девчат широкоугольниками? При каждом движении появляются деформации объемов лица.

– Ну и критикуй, хотя ты прав, я действительно увлекся широкоугольниками, – ответил он.

У меня нет, к глубочайшему сожалению, фотокадра в котором бы Урусевский и кинокамера были бы, как это и было на самом деле, единым организмом, чем-то уникальным и неразъемным. И можете мне поверить, что Урусевский не отрывался от видоискателя иной раз до получаса! Считаю, что мне крупно повезло – я работал на трех картинах с великим кинооператором Сергеем Павловичем Урусевским. Участвуя в решении изобразительных задумок Сергея Павловича, я изготовлял для киносъемок различные оптические насадки, оттененные фильтры, сеточки и т. д. Причем могу свидетельствовать, что Сергей Павлович практически не снимал с открытым объективом. Целый кофр самых различных оптических приспособлений обязательно был на съемочной площадке.

Но я отвлекся, просто захотелось вспомнить и рассказать свои впечатления о двух гигантах кинооператорского мастерства. Их творчество, точнее, только его малая часть, прошли перед моими глазами. А вывод следующий: процесс подхода к созданию произведений искусства весьма сложен и происходит у всех по-своему, по-разному.

Условность искусства

Все виды искусства весьма условны. Но люди как бы договорились не акцентировать внимание на условностях, не видеть, например, плоский многоцветный холст, а воспринимать его как пейзаж, как глубинную реальность, соотносить эти впечатления с живой действительностью… И восклицать: «Какой пейзаж! Молодец, художник, лучше, чем в жизни!». Другой пример: наслаждаясь кричащими красками заката мы, иной раз, провозглашаем: «Ну, прямо как в кино!».

В искусстве сложность и простота зачастую уживаются рядом. Из холста, натянутого на раму, художник делает «окно в жизнь». Ты видишь мир так, как увидел его художник и заставил зрителя присоединиться к своему видению. Зеркало отражает абсолютно все, художник же отражает только то, что работает на его мысль, что ему интересно, что он захотел изобразить. И автор несет определенную ответственность за то, что он нам показывает и прежде всего моральную.

Передать яркий, поразивший воображение момент, можно, только выражая его суть и отбирая в непрерывно меняющейся действительности то, чего требует ваша творческая натура, ваше видение и воплощение художественного образа. В рождении шедевра участвуют глина, кисть, глыба мрамора, объектив, фотопленка, краски, холст… Но рождается он не у всех и не всегда. У каждого творческого человека собственный путь в искусстве. Невозможно и не нужно творческое повторение Рубенса, Ван Гога, ибо гении-пассионарии единичны. Перешагнуть через «глину» (материал) и создать нечто свое – это и есть, очевидно, цель процесса творчества, вернее, сам тяжеленный процесс творения.