Симфония светотени, формы и колорита

«Нет правды на земле, но правды нет и выше!» – великий Пушкин сказал эти слова в позапрошлом веке, а звучат они и сегодня жестко и злободневно! Но другого мира нет и не будет… Мы переживаем трудное и странное время, когда душевная некомфортность, нестабильность жизни стали повседневной реальностью. И искусство конца XX и начала XXI веков отразило это, далеко не лучшее в человеческой истории время. И что мы видим на выставках и в музеях? Это жестокий распад содержания и художественной формы, почти полное отсутствие оригинальной мысли и потеря изобразительной культуры, культуры великой и щедро накопленной всей историей человечества.

Действительно, в истории человечества новое и прекрасное в искусстве часто принималось «в штыки», сначала казалась большинству безграмотной мазней (у художников), какофонией звуков (у композиторов). И только через некоторое время (а таких случаев множество) «мазня», «какофония» превращаются в шедевры и звучат в крупнейших залах, занимают престижные места на выставках. Этой участи не избежали, например, импрессионисты. И даже произведения Чайковского, Прокофьева, Шостаковича не сразу были приняты, хотя с позиций сегодняшнего дня они бесспорны. Не приняли, не оценили современники, увы, многих… Эйфелева башня! Ее хотели взорвать, ее считали позором Парижа. Сегодня это символ Парижа! Памятник императору России Петру I самого великого скульптора нашего времени Зураба Церетели не стал украшением Москвы! Но, может и он станет со временем символом Москвы? Если честно, то не хотелось бы…

Гении прошлых веков – Леонардо да Винчи, Микеланджело, Веласкес, Рембранд, Роден, Караваджо, Тициан, Пушкин, Рублев, Чайковский и многие, многие другие смело бросали вызов своему времени и не сразу были поняты и признаны современниками. Но они были и остаются гениями. Может пришло время отдохнуть от искусства? Культурная многотысячелетняя усталость художников высвечивается сегодня во многих творениях постмодернистов. Видно цели искусства разошлись с постмодерном? Очеловечить, очистить мир людей от скверны, донести до всех воспринимающих искусство чувство красоты, упорядочить хаос земной жизни, вернуть радость в быт людей – явно не их задача. Постмодерн во многих своих «шедеврах» смотрит в другую сторону. Казалось бы в новое посткоммунистическое время сняты все ограничения для всех видов искусства. И должны как из рога изобилия рождаться великие шедевры свободных от пут идеологий творцов. Взлет радости, красоты, наконец, ума должны были бы облагородить архитектурный облик наших городов, украсить стены музеев… Но где-то все это затормозилось. И вот пришли дни абсурда и даже антитворческого и плохо воспринимаемого уродства. Примеров громадье, все это с удивлением обсуждается и осуждается в мыслящей среде. Итак, примеры. Какая-то группа «Война» нарисовала на петербургском разводном мосту огромный детородный орган. Объявили бы просто хулиганством, ан нет, дали Государственную премию и… Тихо стерли этот «шедевр» и постарались, как бы, не вспоминать об этом. Ясно, что это протестная форма, это спланированный скандал. Но причем здесь премия?

В недавней истории можно обнаружить истоки, корявые корни этого абсурдизма. Например, у французского художника Марселя Дюшана (1887–1968) – одного из лидеров дадаизма и сюрреализма, теоретика и практика «антикультуры». Он принес на выставку свой громко известный «Фонтан», представляющий из себя… Перевернутый писсуар. Это произошло в 1917 году. Может это и оригинально, но в чем смысл? А ведь и сегодня находятся ярые защитники этого «шедевра», кричащие с экрана телевизора: «Какая смелость!».

А недавно Илья Кабаков (рожд. 1933 г.), художник-концептуалист, выставил в Москве целый грязнющий привокзальный туалет, не убиравшийся со дня творения… Это называется инсталляция!

Качающееся бревно в храме искусства, нашей любимой «Третьяковке». Зачем? Может и в этом «шедевре» есть какая-то мысль, ведь зачем-то автор надел на один конец бревна валенок, а на другой для чего-то натянул сапог?

И какой же винегрет в мозгах у «художницы», автора инсталляции или перформанса или еще чего-то, с наложением скелета на живую обнаженную женщину. Вопрос одного из зрителей: «А эта Марина Абрамович уверена, что скелет принадлежит мужчине?» Это преподносится как новейшее искусство, но можно ли получить эстетическую радость от созерцания этакой инсталляции? Скорее это просто хулиганство, к моему сожалению, хулиганство в храме искусства. Весьма грустно!

А другой «творец» дошел до предела, снял с себя всю одежду, надел собачий ошейник и на четвереньках выбежал на улицу. Имя его известно, но стоит ли его упоминать?