Симфония времени и медные трубы

– Но как же я могу это делать, если я совершенно ничего в этом не понимаю? Это же прямой путь для воровства и не знаю для каких ещё преступлений? Мне, товарищ майор, непонятно!

– Но кто заставляет вас отвечать за всё? Я же сказал, что вы будете заниматься оркестром!

– Но всё же я буду и начальником швейной мастерской?

– Да, да! По-моему, всё ясно!

– Простите, товарищ майор! Это ясно вам, командованию части, но никакому инспектирующему это ясно не будет. Ему, инспектору, будет ясно, что начальник мастерской Егоров и у него, под его руководством, делается чёрт знает что! Поэтому за все грехи в этой мастерской будет отвечать не кто другой, как её начальник, в данном случае – Егоров. Нет, товарищ майор. Я не обладаю такой смелостью, чтобы взяться за дело, мне абсолютно незнакомое. Благодарю вас за доверие и желание оставить меня здесь, но я честно говорю, я не способен на это!

– Значит, не хотите? Жаль! А других возможностей у нас нет!

Комиссар и Безродный сидели молча.

– Ну что же! – сказал майор Рамонов. – Тогда всё! Идите, занимайтесь пока своим делом, а затем сообщим вам, как и что! Идите!

Егоров вышел из кабинета. Но почему-то у него не было ощущения горести и тяжести. Ему казалось, что то, что он сделал сейчас, было единственно правильным.

Не успел он сойти с крыльца, как его догнал комиссар Герош.

– Молодец, Егоров! – тихо сказал Герош, положив руку на плечо Егорова. – Правильно поступили! Ну какой к чёрту вы начальник пошивочных мастерских? Действительно, вас же облапошат в один момент! Комлев усиленно рекомендовал вас на эту должность!

– Комлев? – спросил удивлённо Егоров. – Для чего это ему?

– А помните ваши стычки с ним? А так бы и получилось, что вы попали бы в непосредственное подчинение к нему, и первая же неприятность по мастерской повлекла бы за собой принятие мер по отношению к начальнику. Ну, словом, свои счёты он с вами свёл бы на «законном основании» и, вероятно, увесисто!

– И командир с ним согласился? – совсем уже подавленным тоном спросил Егоров.

– Могу вас уверить, что майор Рамонов совершенно искренно хотел и хочет сохранить вас в части. А о кознях Комлева он не допускал и мысли.

– А ваше мнение, товарищ комиссар?

– Да я уже сказал, что вы правильно решили, товарищ Егоров. Поедете вы, вероятно, в Москву, в распоряжение Инспекции военных оркестров Красной Армии. Уж там вам дадут назначение. Мы-то не знаем, куда вам ехать, где нужен человек вашего профиля. В общем, будьте спокойны. Не думайте о плохом.

Герош пожал руку Егорову и пошёл в сторону своего домика.

А Егоров возвратился в оркестр. Сел к столу и начал оркестровать полюбившуюся всем новую песню Дунаевского – «Моя Москва», и в его воображении вставали образы далёкой военной Москвы. Её башни вокруг Кремля, её улицы, здание консерватории с памятником Чайковскому, со старинной, такой московской, церквушкой против входа в консерваторию.

Музыканты были особенно бережны к работе Егорова. Они разговаривали шёпотом, старались не отвлекать внимания своего дирижёра.

А на другой день, рано утром, когда Егоров только ещё одевался, чтобы идти на работу, в дверь его комнаты постучали и вошёл посыльный из штаба.

– Товарищ старший лейтенант! Вас немедленно вызывает начальник штаба.

Естественно, что сердце у Егорова ёкнуло. Всё-таки как-никак – решается судьба.

В кабинете у Безродного никого не было. Увидев входящего Егорова, Безродный встал, вышел из-за стола и подошёл к Егорову.

– Конечно, Егоров, то, что вы отказались от пошивочной мастерской, это совершенно правильно. Но… очень жаль, что вас не будет в части. Быть может, вы передумали? Быть может, на этой должности вам придётся побыть совсем немного? Всё устроится?

– Нет, товарищ капитан! Я просто даже не могу представить себя в этом положении. Да нет, что и говорить об этом. Вы можете представить, что я очень привык к части, знаю всех, но тем более ужасно стать посмешищем в глазах всей части, а я, конечно, буду посмешищем!

– Я понимаю вас, Егоров. Ну, что же делать? На вас есть предписание. Вчера снеслись с главным командованием, и от них пришёл приказ на вас. Вот оно. Итак: тёплые вещи сдайте на склад, туда же оружие, ну, словом, рассчитайтесь с имуществом. Оркестр передайте старшине Сибирякову, составьте акт, я подпишу. Оформите все документы, аттестаты, всё прочее, что надо. Я думаю, что три дня вам хватит. И через три дня являйтесь к новому месту службы. Или, может быть, вам мало трёх суток?

– Что вы, товарищ капитан? Чего же тянуть? Разрешите действовать?

– Пожалуйста! Не забудьте потом попрощаться с командиром. И ко мне зайдите.

Выйдя из кабинета Безродного, Егоров внимательно прочитал предписание. В нём было ясно и точно указано, что «техник-интендант 1-го ранга Егоров направляется для прохождения дальнейшей службы в качестве военного капельмейстера в распоряжение командира №-й стрелковой дивизии»… – следовательно, проект увидеть Москву был перечёркнут.

Штаб №-й стрелковой дивизии занимал другую половину дома, занятого штабом части майора Рамонова.