Симон Визенталь. Жизнь и легенды

Эта информация показалась Визенталю заслуживающей внимания (впоследствии оказалось, что она была более или менее правдивой: жена Эйхмана действительно эмигрировала в Аргентину, где ее муж работал на расположенной неподалеку от Буэнос-Айреса гидроэлектростанции), и он сделал то, что и должен был сделать: переслал копию письма Тары израильскому консулу в Вене Арье Эшелю (к тому времени уже знавшему, что Тара работал на Визенталя). Эшель, в свою очередь, тоже сделал что следовало: сообщил об этом двум сотрудникам израильских спецслужб, Шайке Дану и Йоне Розену, в то время работавшим в Европе. Во время Второй мировой войны оба они входили в группу палестинских евреев, заброшенных англичанами на парашютах в немецкий тыл, а сейчас занимались установлением тайных связей с восточноевропейскими евреями.

Для оплаты услуг Тары Дан и Розен выдали консулу из своего бюджета 200 долларов, а тот, со своей стороны, добавил к этим деньгам еще какую-то сумму из бюджета консульства. Он написал своему начальству в Министерстве иностранных дел, что Тара, возможно, напал на след, и попросил разрешения продолжать «тихое и методичное расследование с минимальными затратами на следующем этапе».

Менее чем через два месяца после этого Визенталь сообщил консулу, что Эйхман находится в Аргентине. Это было самым главным достижением Визенталя и первой достоверной информацией о стране, где скрывался Эйхман.

В своих воспоминаниях Визенталь придал этой истории «сказочный» характер. Впоследствии ему даже пришлось доказывать, что это не выдумка. Он напустил слишком много таинственности, добавил художественных деталей, засорил свой рассказ подробностями о том, как пытался проверить всякого рода слухи и прочие обрывки сведений, но, насколько можно судить по доступным для исследователей документам, главного он не выдумал.

2. Шпионские страсти

По словам Визенталя, начиная с 1948 года он страдал от бессонницы. Погоня за нацистскими преступниками истощила его нервную систему, и врач посоветовал ему найти для успокоения нервов какое-нибудь хобби. «Так, – пишет Визенталь, – я стал филателистом». И действительно, его нервная система пришла в порядок.

В 1953 году, отдыхая в Тироле в районе города Инсбрука, он случайно узнал, что некий филателист хочет продать часть своей коллекции. Он позвонил и договорился о встрече. Филателист, оказавшийся пожилым аристократом (бароном), сказал, что он был противником нацистского режима, хотя и служил во время войны офицером в немецкой разведке. Он сразу понял, что Визенталь – еврей, и тот рассказал ему, что сидел в концлагерях. Тогда барон подошел к книжной полке, снял с нее перевязанную бечевкой пачку писем и достал одно из них. Письмо было от его знакомого из Буэнос-Айреса, и в нем было два предложения, которые Визенталь, покинув дом барона, сразу же записал: «Ты не представляешь, кого я видел здесь уже дважды (и я знаю человека, который с ним даже разговаривал): эту мерзкую свинью Эйхмана, который возился с евреями. Он живет возле Буэнос-Айреса и работает в фирме, занимающейся водоснабжением». С трудом справившись с волнением, Визенталь поспешно с бароном распрощался и в тот же день сообщил о разговоре консулу Арье Эшелю.

Впервые эта история была рассказана Визенталем в книге, опубликованной после поимки Эйхмана, и по естественным причинам она ужасно разозлила начальника израильской службы безопасности Исера Харэля. Ведь если Визенталь сообщил, что Эйхман находится в Аргентине, еще в 1953 году, то Харэль должен был объяснить, почему он направил туда своих агентов только семью годами позже.