Симон Визенталь. Жизнь и легенды

«Холокост», который рассказывал о геноциде евреев и транслировался в течение двух лет, посмотрело более двухсот миллионов человек, и благодаря этому сериалу о Холокосте узнала вся Америка. Визенталь отозвался о сериале положительно. Он писал, что история одной семьи производит на зрителей более сильное впечатление, чем рассказ о миллионах жертв, так же как история Анны Франк произвела большее впечатление, чем Нюрнбергский процесс. Однако Эли Визель, в отличие от Визенталя, высказалася о сериале резко отрицательно. По его мнению, создатели фильма выдали художественную реальность за документальную, чем ввели зрителей в заблуждение.

Во второй половине 1978 года президент Картер создал Президентскую комиссию по Холокосту и назначил ее председателем Визеля. Комиссия начала работать над созданием музея Холокоста в Вашингтоне. Сочувствие к жертвам Холокоста укрепило представление многих американцев о себе как о носителях добра и надежды, и выживший во время Холокоста «охотник за нацистами» Визенталь хорошо в это развитие событий вписался.

Он ездил в США, по крайней мере, раз в год, выступая с лекциями в синагогах, общественных центрах и университетах, а по возвращении домой подсчитывал, сколько людей его слышали, и часто этим хвастался. «Во время этой поездки, – написал он однажды Менахему Бегину, – я выступил перед двадцатью восемью тысячами студентов в двенадцати университетах». Вскоре он стал в Америке культовой фигурой.

Он носил старомодные костюмы, говорил на ломаном английском с сильным идишским акцентом и употреблял тяжеловесные «немецкие» конструкции, но это лишь усиливало доверие к нему. Люди сочувствовали ему так же, как сопереживали героям «Холокоста». Подобно персонажам этого сериала, Визенталь рассказывал преимущественно о себе, о своей жизни и о том, что пережил в концлагерях, но в основном говорил о своих поисках нацистских преступников и предании их суду. Люди часто благодарили его за то, что он поймал Эйхмана, и он их не поправлял. Он подчеркивал, что необходимо помнить прошлое и предотвратить второй Холокост.

Все восхищались им за то, что он старался вернуть погибшим их доброе имя и в одиночку сражался за справедливость со злобной нацистской «гидрой». Как и Анна Франк, он стал символом надежды, а тот факт, что он связал свою судьбу с ее судьбой, еще больше усиливал его популярность. «Он был народным героем, всеобщим дедушкой», – сказал как-то Мартин Розен, возглавлявший Еврейский центр документации в Нью-Йорке.

Визенталь имел обыкновение говорить о нью-йоркском Центре документации как о филиале своего собственного, но на самом деле это был фонд, который получил право собирать облагавшиеся налогом пожертвования. По оценке Розена, с 1965 по 1977 год фонду удалось собрать от одного до полутора миллионов долларов, а за последующие тридцать лет – еще один миллион.

Располагался фонд по тому же адресу, что и фирма, занимавшаяся импортом популярных спортивных товаров марки «Рипаблик Селлини». Владелец фирмы Герман (Гай) Кац был человеком авантюрного склада. В 1964 году он прочел в газете «Нью-Йорк таймс» очерк о Визентале, и целеустремленность последнего, его смелость, а главным образом окутывавшая его операции таинственность, произвели на него сильное впечатление. Он любил охотиться в Африке и, по-видимому, больше всего восхищался Визенталем как охотником. Помимо всего прочего, он финансировал поиски Штангля. По словам Визенталя, без помощи Каца Штангля никогда бы не поймали. Он писал Кацу, что «данный случай войдет в историю», и просил сохранить его письмо, чтобы дети и внуки Каца могли этим гордиться.

Кац начал помогать Визенталю еще до того, как большинство американских евреев заинтересовались Холокостом, но, как и у других евреев США, его желание помочь еще больше усилилось после Шестидневной войны. Он призывал Визенталя действовать более решительно и время от времени делился с ним своими фантазиям о показательных операциях против нацистских преступников. Арест в Нью-Йорке Гермины Браунштайнер-Райен его воодушевил, но ее попытки отсрочить экстрадицию в ФРГ приводили его в бешенство. «Я хочу, чтобы она сидела в тюрьме, – писал он Визенталю. – Это моя личная вендетта… Подари мне удовольствие увидеть, как она, подобно Францу Штанглю, умирает в тюрьме».

Через шесть лет после того, как Браунштайнер-Райен была разоблачена и над ней начался судебный процесс, неподалеку от ее дома, располагавшегося в нью-йоркском районе Куинс, взорвалась бомба, заложенная в кусок трубы. Был причинен некоторый имущественный ущерб, но никто не пострадал. «Одна из наших здешних ячеек, “Бригада еврейского сопротивления”, решила взорвать ее дом, но по ошибке взорвала другой, – писал Визенталю Кац. – Как видишь, они не слишком хорошо организованы. Надеюсь, мы от нее избавимся и выгоним ее из этой страны».