Симонов и война

«…в таких условиях продолжался отход 6-й армии. Не легче было и войскам 12-й армии, левый фланг которой тоже все время оставался под угрозой обхода.

Обе армии не смогли закрепиться на том рубеже, который был указан Ставкой, и продолжали медленно, с ожесточенными боями отходить, проталкивая впереди себя огромные автомобильные и железнодорожные транспорты, нагруженные эвакуируемым имуществом и ранеными. В этой труднейшей обстановке, когда единственным спасением от окружения был скорый отход, армии оказались скованными подобно путнику, сгибающемуся под тяжестью непосильной ноши. И ничего сделать было невозможно. Приходилось тащить эту ношу: если с имуществом еще можно расстаться, то оставлять эшелоны раненых — не в обычаях Советской армии <…>.

…положение войск нашего левого крыла все ухудшалось. Они откатывались все дальше на юг. Попытки установить с ними связь по обходным направления не дали ощутимых результатов. Представители штаба фронта с трудом добирались туда на самолетах через широкую полосу, занятую противником. Штабу фронта с каждым днем становилось труднее управлять действиями этих войск. Но еще хуже было то, что мы не могли снабжать 6-ю и 12-ю армии с наших баз. Все чаще приходилось просить командование Южного фронта доставлять хоть сколько-нибудь боеприпасов и горючего этим армиям <…>.

…обе эти армии героически сражались с наседавшими крупными силами противника. Но борьба протекала в крайне неблагоприятных условиях. Наши войска оказались во вражеском кольце».

(стр. 235, 247)

Добавлю, что я с особым внимание отнесся к замечаниям по этим страницам моей работы и думаю, что в результате купюр и поправок, сейчас все, что следует здесь сказать, — сказано, а то, чего не желательно касаться, — исключено.

А теперь о купюрах, которые рекомендуется мне сделать на страницах 188–194 и 199–203 — последней части моего «Дневника», связанного с поездкой под станцию Сальково и на Арабатскую стрелку.

Три сделанные мною на этих страницах купюры уже упомянуты выше.

Все остальные, предложенные мне здесь купюры связаны по смыслу одна с другой, и в данном случае я не согласен со всеми ними вместе взятыми. И вот по каким существенным причинам:

Во-первых, все написанное в «Дневнике», так и было, как описывается. Точность своих дневниковых записей я имел возможность через много лет проверить по документам, которые и привожу теперь.

Во-вторых, значительная часть этих моих дневниковых записей вошла в книгу мемуаров П. Батова «Перекоп» (1971). Генерал армии Батов попросил у меня разрешения включить в свою книгу эти записи, считая их достаточно достоверными и при этом будучи человеком, лучше кого-нибудь другого знавшим обстановку, сложившуюся в те дни в Крыму.

В-третьих, я написал и неоднократно публиковал, в том числе в собрании сочинений, повесть «Пантелеев», основанную на этих дневниковых записях. Всякий, кто прочтет и «Дневник», и эту повесть, увидит, что в обоих случаях речь идет о тех же самых событиях.

В-четвертых, именно в силу любви к людям нашей армии, о которых я пишу всю жизнь, я не могу без возмущения вспоминать о тех отдельных личностях, чье позорное поведение пятнало честь мундира. Таких людей, к нашему счастью, было немного, но они были. И пример встречи именно с таким человеком в лице полковника Киладзе как раз и приведен в «Дневнике». Читателя учат главным образом на положительных примерах, но иногда учат и на отрицательных, ибо порой полезно показать не только как следует себя вести, но и как не следует.