Симпатичная москвичка желает познакомиться

Телефон зазвонил не вовремя, в самом разгаре производственной летучки. Степашкин нудно вещал о том, что нашим корреспондентам не хватает, мол, активности, и что материалы должны быть более динамичными, а темы репортажей – хоть изредка эксклюзивными, когда из моей сумочки раздался траурный марш.

Все время забываю о том, какой эффект производит на посторонних привычное моему уху трагическое пиликанье.

Кто-то из коллег посмотрел на меня с откровенной неприязнью, кто-то, вздохнув, покачал головой – мол, что с идиотки возьмешь, кто-то прыснул в ладошку. А лицо Степашкина налилось краской, точно поспевающее яблочко на ласковом солнце. Он снял (нет, правильнее будет сказать – сорвал) очки и швырнул их на стол.

– Что это такое? – его голос срывался.

– Всего лишь мой мобильный телефон, – пожала плечами я, – извините, мне надо выйти на минуточку.

– Я же русским языком просил отключать телефоны на время совещаний! – отчеканил он.

Но я уже устремилась к двери, на ходу небрежно бросив: «Это очень срочно!». Вот еще, буду я с каким-то Степашкиным церемониться.

– Слушаю!

– Александра? – неуверенно поинтересовался бархатный мужской голос с мягким британским акцентом.

Где-то я уже этот голос слышала… Да нет, не может быть… И все-таки…

– Алан?! – не веря своим ушам, уточнила я.

– Да, это я. Как приятно, что вы меня узнаете.

Я, конечно, знаю, что нельзя давать мужчине почувствовать себя подарком Фортуны, эксклюзивным явлением и ценным призом. Поэтому и поспешила расставить точки над «i».

– Просто у меня больше нет знакомых англичан… Постойте, но откуда же вы знаете мой телефон?

– Элементарно, Ватсон. Вы мне сами его дали, когда мы беседовали в прошлый раз.

– Да, точно… Вы получили мое последнее письмо? – немного нервничая, поинтересовалась я.

– А то, – я не видела его лица, но голос Алана уж точно улыбался, – поэтому я и решил вам позвонить. Саша, я хочу, чтобы вы ко мне приехали.

Я ушам своим не поверила:

– Что-о?!

– Я действительно хочу, чтобы вы приехали в Лондон, – тщательно проговаривая каждое слово, повторил он, – вы об этом подумали?

– Да, но… Я прочитала, что англичане… Да и моя подружка сказала… Короче, Алан, у меня татуированный дракон во всю спину. Вы уверены, что вас это не смущает?

– Саша, вы просто прелесть, – восхитился он, – и давайте оставим эти стереотипы. Вы что, и правда считаете, что все французы круглосуточно едят лягушек, японцы кланяются друг другу при встрече, а русские – хлещут водку бутылками?

– Лично я из крепких напитков предпочитаю текилу, – пробормотала я, – хоть и живу в России.

– Ну вот видите. А я, выходит, предпочитаю девушек с татуировками. Хоть и являюсь британским снобом, – усмехнулся он, – так какого ваше решение?

– Я даже не знаю… Все как-то быстро произошло, – замялась я, – я ни о чем таком и не думала…

– Бросьте, не можем же мы переписываться, как дети. Будьте смелее. Вы ничем не рискуете. Жить будете не у меня, а в отеле. Если мы не понравимся друг другу, то я оставлю вас в покое. Погуляете по Лондону, со своей подругой пообщаетесь.

Последний аргумент показался мне наиболее убедительным. И правда – а когда еще мне выпадет возможность повидаться с Леркой? Да еще и не потратив при этом ни гроша.

Из кабинета, где проходило совещание, высунулась голова Степашкина.

– Александра, вы еще долго? – ледяным тоном спросил он.

– Я разговариваю, – беспечно ответила я.

– Вижу. С вашей стороны очень вежливо болтать по телефону, когда несколько десятков людей ждут вашего отчета.

– Закругляюсь, – прошипела я, и нагло отвернувшись, сказала уже Алану, – знаете, я приняла решение. Я приеду к вам.

– Вот здорово, – обрадовался он, – тогда мне нужен номер вашей кредитной карточки. Или координаты турфирмы. Чтобы я мог перевести деньги на поездку.

Он что, вот так просто поверит моему слову? Даже не потребует номера моего паспорта, почтового адреса? А вдруг я собираюсь его обмануть? Он деньги переведет, а я решу никуда не ехать и потрачу их на новое пальто.

С ума сойти – либо он наивный бесхребетник, который судорожно цепляется за каждую призрачную возможность построить отношения. Либо просто по каким-то непонятным причинам счел меня девушкой своей мечты. Есть, правда, еще один вариант, тоже весьма заманчивый – он может оказаться сумасшедшим миллионером, которому ничего не стоит оплатить авиабилеты хоть для пары сотен русских невест.

А он тем временем засыпал меня вопросами организационного характера.

– Когда вы сможете приехать? Вы можете выбраться на неделю или только на выходные?

Подумав, я ответила:

– На неделю!

Представляю себе лицо Степашкина, когда я объявлю ему о незапланированной «командировке»! В его глазах будет лед, а губы сожмутся в подобие утиной гузки.

Он сам виноват.

Если бы он не высунулся из кабинета, не потревожил бы мой покой очередной порцией дурацких претензий, может быть, я и не решилась бы на столь отчаянный шаг.

Кто бы мог подумать, что именно ненавистный Максим Степашкин станет катализатором великих перемен в моей жизни.

* * *