Симптомы счастья (сборник)

Прошло по крайней мере минут пять, прежде чем Люся с помощью Ольги смогла связать всех этих людей в одно целое. «Вон твой, гляди, свою выдру вывел погулять, как кобылу! Кобыла и есть!» Владик действительно победно скалился и был похож на мелкого лавочника. Как будто ему неожиданно привалили деньги и он купил вот это длинное пальто, и вот эту породистую лошадь. Куда-то девалась его солидность и значительность.

Сказать, что Люся была поражена, значит не сказать ничего, она была просто в шоке. Вадик ее не заметил. Эта ровесница и деревенщина из секретарш, наверное, и халатов-то никогда не носила. В общем, Люся проплакала всю ночь и поняла, что роль плюшки-кошелки Вадиком была отведена как раз ей, и решила бороться.

На следующий же день она в обеденный перерыв покрасились у Ольги в рыжий цвет и постриглась модными неровными прядями. Краска была дешевая и довольно яркая. Ольга неуверенно сказала, что «освежает», мама пришла в ужас. Люся всю неделю принципиально ходила в красной водолазке. К моменту встречи с Вадиком прическа уже потеряла форму и стала похожа просто на неопрятную отросшую стрижку. Про цвет Вадик ничего не сказал, они были дома, мама ушла на юбилей к своей начальнице. Люся решила, что теперь все будет по-новому, изображала молодую тигрицу и вместо обычного чая угощала красным вином и шоколадкой. Вадик ничему не удивлялся, у него было плохое настроение. Молодые тигрицы ему не нравились, он предпочитал домашних кошек и Люсю обнимал вяло, как муж привычно обнимает в постели жену после многих лет брака. Люся поняла, что все это большая глупость – и наигранный темперамент, и ее оранжевая голова, и вино… Она спросила, как зовут его жену. «Марина». Потом он немножко оттаял, стал рассказывать про предстоящую командировку, и прощались уже нежно, шутливо споря, что ей привезти из Москвы, чтобы не скучала. Так получилось, что в тот вечер она забеременела.

А теперь дикий цвет волос, конечно, смылся и отрос, мальчика надо назвать Игорем. Они с мамой как-нибудь справятся. Вадик будет заходить, а может, и не будет. Ну и ладно! У нее там еще остались деньги с декрета, мама не знает, на них как раз получатся новые джинсы. Скоро весна, она, Люся, будет гулять с коляской в новых брюках, и про компьютер все-таки можно напомнить. Может быть, Люсе понравится новая жизнь, которая как раз и есть настоящая, а не придуманная?

Люсе никто никогда не говорил «люблю», ей не посвящали стихов, не играли на рояле романтических пьес, ее никто не носил на руках. Она не напивалась допьяна, не курила, никогда не видела всех серий «Семнадцати мгновений весны». Люся бывала принцессой только в детстве перед зеркалом, она не умела петь, она двадцать лет просыпалась на одном и том же диване и видела в окне край соседского балкона и цветок алоэ на подоконнике. Люся восемь лет сидела на одном и том же стуле в библиотеке и в десять минут шестого шла выключать свет во всех залах. Она не знала, что большинство бабушек обожают своих внучек, не видела ни одного своего деда, не помнила отца… Люся умела готовить пирожное «картошку», она всегда хотела собаку, но соглашалась с мамой, что будет лениться с ней гулять. Люсе нравилась мамина подруга Наташка, не нравилась микстура от кашля и писк резиновых игрушек. Она жила на свете тридцать лет, и у нее на левом локте был шрам от давнего падения. Все это существовало зачем-то? Наверное, шло вот к этой точке, из которой начнется совсем новая история. Детский врач сказал, что ребеночек хороший, анализы все правильные и можно на выписку. Теперь Люся ждала обхода «взрослого» врача, и ей казалось, что она уже очень хочет домой и не согласна задерживаться ни на день.

Наконец-то в доме появится мальчик.