Симулякры доктора Хьюго [СИ]

Отец встретил его в самом низу. В холодной, почти ледяной комнате, где горячий воздух легких вырывался изо рта белесым паром. Несмотря на это сам хозяин заведения был почти гол и лежал на своем прекрасно ложе с двумя женщинами, ласкавших его своими руками и иногда целуя, прикасаясь к бледному и холодному телу своими алыми губами.

— Опять ты. Опять с мольбой о помощи.

Хьюго кивнул головой и посмотрел на реку, огибавшую ложе Отца и утекавшую куда-то под стену, где журчание затихало.

— Я пришел, чтобы узнать ответ.

Отец попытался встать. Женщины держали его руками, пытаясь не дать тому подняться. Из глубины комнаты появились еще несколько, но они остановились у стен, закрыв собой несколько участков каменной кладки, покрывавшей пару метров противоположной стороны. Из нее вскоре появилось две молоденькие девушки. Они приблизились к Хью, обступили с двух сторон и попытались усадить на ближайшее кресло.

— Отдохни. Ты устал.

Наконец он сел, как Отец и предложил ему. Девушки встали рядом, положив ладони ему на плечо. Сон начинал охватывать разум доктора, но тот пытался сопротивляться, всеми силами отталкивая от себя дремоту.

— Зачем ты нарушил покой Амади? Тебе было мало того, что я тебе обещал?

— Ты не дал мне четкого ответа.

— Ох, ну вот опять… Ученые все такие. Они хотят ответов. И ты хочешь. Но я не тот, кто тебе нужен. Я живу в мире, где нет ничего конкретного и четкого. Это мираж. Воображение, способное меняться каждую секунду. Ты видишь ее?

Он указал на одну из девушек рядом с Хью.

— Сейчас она здесь. Ей хорошо. Она пришла ко мне две недели назад, изнеможенная, уставшая от быта и реального положения дел. Молила меня помочь ей и я выполнил ее просьбу. Я всегда благосклонно отношусь к людям и пытаюсь помочь им, если силы мои способны на это. Теперь она здесь. Она знает, что утром все закончится. Она вернется к себе домой, отправится на работу, чтобы в конце дня опять окунуться в мой мир. За это она безропотно будет служить мне до конца жизни. Кому-то это нравится, кто-то готов жертвовать всем, чтобы на несколько часов ощутить блаженство и покой. Ты же — другой. Тебе всего и всегда мало. Ты не умеешь использовать дарованный тебе талант. Ты просто не благодарный. Я ведь помог тебе уже однажды и что ты сделал — ничего! Прожег в бессмысленных попытках добиться того, к чему нет власти даже у меня, а ты мне не ровня, Хью. Что теперь? Опять упреки, обвинения, шантаж.

— Я ищу того, кто мне поможет. Амади мог это сделать, но не захотел.

— И правильно сделал. — Отец улыбнулся и поднес к носу бутон цветка мака. — Мы все служим одной цели. Мы соблюдаем правила, а не нарушаем их, ведь мир, который стоит на них, слишком хрупкий, чтобы можно было бить по нему, надеясь, что ничего не треснет.

— Я все равно добьюсь того, чего хочу! — громко сказал док и попытался встать, но тут же ощутил как ноги его обмякли и тело мгновенно стало свинцовым.

— Нет, Хью, у тебя нет на это сил. Есть желание — много желания, но этого мало. Ты живешь в мире, где сила человека — мелочь. Где все решают те, кто издавна наделен властью повелевать и вершить судьбы смертных. Я покажу тебе к чему приводит самоуверенность и как потом эти люди страдают.

Внезапно комната стала черной. Женщины исчезли, пол под ногами стал эфемерным и вскоре, кресло, на котором он сидел, начало быстро падать вниз, да так стремительно, что в груди защемило сердце.

— Скоро ты все увидишь. Немного терпения, Хью, самую малость.

В какой-то момент падение прекратилось. Тьма постепенно рассеивалась и перед глазами Хьюго показалась гора. Крутой склон тянулся от земли и до самого неба. Каменная почва была сухой и безжизненной, откуда-то издалека доносились мольбы о помощи и крики.

— Это место — причал для всех нас. Я редко сюда захожу, потому что мой мир мне куда ближе. Это же — бездна, она наполнена холодным мраком и давящим отчаянием. Я даю людям блаженство, а не страдания. Но иногда и мне приходится наблюдать как те, кто когда-то боготворил меня, вдруг попадают в это место и мучаются, мучаются, стонут и просят о помощи, а я не могу. Это выше моих сил. Я могу лишь разделить не надолго их муки, но они бесконечны в отличие от блаженства, которое всегда скоротечно и очень желанно. Взгляни! Ты видишь себя? Вон там, посередине. Это судьба, Хью. Твоя судьба.

Присмотревшись, док увидел человека, толкавшего перед собой огромный булыжник. Он был гол — лишь маленькая набедренная повязка опоясывала страдальца. Мышцы его бугрились не в силах больше толкать свою ношу. По телу, как расплавленный металл, стекал пот. Вершина была еще очень далеко, но мученик продолжал изо всех сил толкать булыжник, переступая ободранными и кровоточащими ступнями по наклонной каменной дороге.

— Это я? — спросил Хью, прищуривая глаза и пытаясь всмотреться в, как ему казалось, знакомое лицо.

— Это судьба, Хью, я же сказал. Ты уперт и своенравен, но суд будет строгим. Ты можешь рискнуть — это право человека, но за результат придется отвечать. Стоит ли оно того?

Отец посмотрел на доктора.

— Я хочу увидеть свою семью. Ты поможешь мне?