Симулятор убийств

Он пригласил их в большой круглый зал, с потолка которого свисала хрустальная люстра с красными и черными подвесками. Они расселись за массивным столом из черного мрамора – Лейк напротив Кэсси и Эли, – а Уайетт встал возле двери.

По стене за Лейком бежала временная шкала с датами от начала времен до нынешнего дня.

399 г. до н.  э. – казнь Сократа

15 марта 44 г. до н.  э. – убийство Юлия Цезаря

3 апреля 33 г. н.  э. – распятие Иисуса Христа

Лейк заметил, что она смотрит на даты, и сказал:

– Мы не знаем точного дня, когда Сократ выпил яд. Его обвинили в богохульстве и развращении юношества и приговорили к казни. Триста девяносто девятый год до нашей эры – это приблизительная дата. А Христос, судя по Новому Завету, был распят в период между семнадцатым апреля тридцатого года и третьим апреля тридцать третьего. К сожалению, тогда моей компании еще не существовало; в противном случае мы знали бы не только день, но также час, минуту, секунду, погоду, расположение звезд, цвет глаз Иисуса и вкус яда, принятого Сократом. В следующее десятилетие я планирую подарить людям возможность испытать распятие на себе.

– Вы создадите сим Иисуса? – изумилась Кэсси.

– Иисуса. Цезаря. Распутина. Все великие исторические преступления, уходящие в прошлое на века. Тысячелетия. Сейчас технологии приблизились к тому, чтобы соответствовать моим амбициям. Симы, основанные на недавних событиях, программировать было легко, потому что мы получали подробную информацию от их участников и очевидцев. С историческими преступлениями все сложнее. Нет фотографий, видео, сообщений в соцсетях. Но если я решил воссоздать древнюю Иудею, я хочу, чтобы люди буквально ощутили, как им в ладони забивают гвозди.

– А вам не кажется, что это как-то… чересчур? Разве это не богохульство?

– «Страсти Христовы» заработали в прокате шестьсот миллионов долларов – а это было почти пятьдесят лет назад. Это один из самых жестоких фильмов, которые когда-либо были сняты. Но люди ходили посмотреть его еще раз. И еще. И еще. Насилие – оно как бальзам. Чужие страдания утешают, потому что это происходит не с нами.

– Может, в этом секрет и вашего успеха? – заметила Кэсси.

– Наверное, вы не поверите, но к смерти я отношусь очень серьезно, – сказал Лейк. – Итак. Объясните, зачем вы на самом деле приехали.

– Перед смертью, – вмешалась Эли, – мой отец сказал мне, что приближается три-шесть-пять-два. Девятнадцатого исполняется ровно три тысячи шестьсот пятьдесят два дня с первого Инферно.

– Мы считаем, что отец Эли должен был стать Факелом во втором Инферно, – сказала Кэсси. – И, по нашему мнению, новое Инферно запланировано на полночь девятнадцатого. Это меньше чем через два дня.

– Одновременно с запуском нашего сима, – заметил Лейк, неуютно завозившись в своем кресле. Его явно не обрадовала перспектива запуска симулятора, на который были потрачены миллиарды долларов, одновременно с глобальной бойней.

– Что, если миссис Уэст права? – спросила Эли. – Вдруг ее муж не был организатором первого Инферно? Тогда его настоящий организатор еще жив!

– Миссис Уэст, мисс Миллер, – встрепенулся Лейк, – если вы опять про Харриса…

– Я знаю, все считают, что я либо дура, либо преступница, – сказала Кэсси. – Красная Вдова. Но если мы правы, десятки, а то и сотни тысяч человек уже подверглись зомбированию в Терре+. Возможно, их даже больше. И мой покойный муж не мог этого сделать. В таком случае вы запустите свой дорогущий новый сим одновременно с глобальным массовым суицидом, на фоне которого померкнет и Джонстаун.

Она посмотрела на Криспина Лейка, ожидая его ответа.

– А если вы ошибаетесь? – выдержав паузу, спросил он.

– Тогда мир продолжит жить как жил. Никто не пострадает. Мы ведь все этого и хотим, правда? Боже, да я мечтаю оказаться неправой. Но если есть хоть доля процента, что это не так, мы должны сделать все – вы должны сделать все, – чтобы не позволить этому случиться.

– Но почему вы не пошли со своими подозрениями в полицию или к прессе?

– Полиция не очень-то меня любит, как вы можете догадаться. А пресса меня окрестила Красной Вдовой. Для них я либо роковая женщина, участница преступления, либо дурочка, которая ничего не заметила. Я смотрела интервью с вами, когда еще работала в «ИКРЕ», и больше всего на свете хотела продать вам права на какую-нибудь историю. Вы сказали одну фразу, которая отпечаталась у меня в мозгу. Вы сказали: «Мои симы не просто правдоподобны. Они и есть правда». Помните?

Улыбка Лейка говорила сама за себя.

– Хорошо, что вы обратили внимание, – горделиво заявил он.

– И если вы говорили правду, а я думаю, что это так, то сим Инферно, который вы запускаете, не просто правдоподобен. Он правдив. Это так?

Лейк вроде бы начал понимать, к чему она клонит.

– Безусловно.

– Вы скрупулезно воссоздали все события того дня. Постарались повторить Инферно в мельчайших деталях. Правда же?