Символическая жизнь

Следует заметить, что проекция этих безличностных образов сама по себе носит опосредованный характер. А поэтому устранить здесь можно лишь сам акт проекции, но никак не ее содержание, чего, кстати, не стоит и пытаться делать. При всех стараниях пациент не может ассимилировать безличностные содержания в своем сознании; тот факт, что они по сути безличностные содержания, как раз и является причиной их проекции; человек чувствует, что они не принадлежат определенному субъекту, его индивидуальному разуму, а локализуются где-то вне единичного Эго, и за отсутствием подходящей субъективной формы их вместилищем является определенный человеческий объект. Поэтому необходимо быть крайне внимательным, имея дело с безличностными проекциями. Например, было бы большой ошибкой сказать пациенту: «Пожалуйста, поймите, что вы проецируете на меня образ спасителя. А это глупо – уповать на спасителя и делать меня ответственным за это упование». Встретившись с «надеждой» подобного рода, отнеситесь к ней серьезно. Все человечество живет с подспудным ожиданием спасителя; это ожидание можно обнаружить везде: обратите внимание хотя бы на Италию или Германию (1935 г. – время прихода и разрастания фашизма. – Примечание переводчика.). Сегодня у вас, в Англии, нет спасителя, нет его и у нас, в Швейцарии. Но я не верю, что мы так уж сильно отличаемся от остальной Европы. Ситуация у нас лишь немного отличается от итальянской или германской; возможно, они чуточку менее уравновешены, но даже и у нас с уравновешенностью не все гладко. В указанных странах комплекс спасителя обнаруживается в виде психологии массы, толпы. Комплекс спасителя – архетипический образ коллективного бессознательного, и совершенно естественно, что он активизируется в эпохи, так насыщенные проблемами и дезориентацией, как, к примеру, наша. В коллективных событиях несложно увидеть, как сквозь волшебное стекло, что может произойти с отдельным индивидом, внутри него самого. Даже в относительно простой ситуации – панике – приходят в действие все компенсаторные психические элементы. И это совсем не патологическое явление. Возможно, покажется странным, что коллективное бессознательное выражается в политической форме. Но форма – фактор весьма иррациональный, и наше рациональное сознание не может указывать ему, каким должно быть его проявление. Конечно, предоставив коллективное бессознательное самому себе, следует ожидать, что его активация окажется весьма разрушительной; она может обернуться массовым психозом. Поэтому связь человека с коллективным бессознательным всегда регулируется; существует определенная форма, в которой выражаются архетипические образы. Так как коллективное бессознательное – функция, действующая непрерывно, то человек должен постоянно поддерживать с ней контакт. Его психическое и душевное здоровье зависят от кооперации с безличностными образами. На практике подобная связь поддерживается религией, поскольку в наличии всегда имеется та или иная религиозная форма или структура.