Символика креста (сборник)

(80) Следует отметить, что когда мы говорим «всякий контакт», то это подразумевает наличие общей границы между обеими областями, на которой происходит контакт между ними, что не влечет за собой ни малейшего смешения.

(81) См.: «L'Esoterisme de Dante», особенно p. 3–7 и 27–28.

(82) На самом деле негативный оттенок, связанный с этим, вытекает из характерной черты современного менталитета, которую мы определили ранее как «ненависть к тайне» во всех ее формах («Царство количества и знамения времени», гл. XII).

(83) Не забудем упомянуть и «финансовую» сторону, диктуемую самим фактом наличия такого аппарата; ведь слишком хорошо известно, сколь важен вопрос о «взносах» во всех обществах, включая западные инициатические организации, воспринявшие их внешние формы.

(84) Не стоит, впрочем, упрекать их за это, так как непонимание достигло уже такой степени, что реагировать на него стало практически невозможно.

(85) См.: «Царство количества и знамения времени», гл. XXXVI.

(86) Напомним, что даосизм представляет только эзотерическую сторону дальневосточной традиции, тогда как его экзотерическую сторону представляет конфуцианство.

(87) См. также: «Царство количества и знамения времени», гл. XII.

(88) Сказанное здесь относится к профанному миру, сведенному, так сказать, к самому себе; но стоит добавить, что в некоторых случаях он может служить бессознательным орудием действий, осуществляемых представителями «контринициации».

(89) Disciplina secreti или disciplina arcani, говорили также в христианской церкви первых веков, о чем, по-видимому, забывают некоторые противники «тайны»; но следует отметить, что латинское слово disciplina чаще всего означает «учение» (что и составляет его этимологический смысл), и даже — как производное — «науку» или «доктрину»; тогда как по-французски «дисциплина» имеет значение подготовительного средства на пути к цели, каковой может быть знание (как в нашем случае), но также и вещь другого порядка, например чисто «морального»; фактически именно так чаще всего и понимают его в светском мире.

(90) Можно было бы, не входя в детали, отметить, например, что «священные слова», которые не должны никогда произноситься, весьма явным образом символизируют «невыразимое»; известно, что нечто подобное можно найти порой и в экзотеризме, — например, это тетраграмма иудаистской традиции. На примере идей того же рода можно было бы показать, что некоторые знаки соотносятся с «локализацией» в человеческом существе «тонких центров», «пробуждение» которых с помощью определенных методов (в частности, тантрических в индуистской традиции) представляет собой одно из средств достижения действительно инициатического знания.

(91) Отсюда наука, которая в исламской традиции обозначается как илм-ул-фиразах.

(92) По всем этим вопросам см. «Царство количества и знамения времени».

(93) В античности существовали даже исключительно женские формы инициации.

(94) Мы вернемся далее к вопросу о священнической и царской инициации.

(95) Мы изложили принципы, на которых покоятся отношения инициации и ремесла, в книге «Царство количества и знамения времени», гл. VIII.

(96) Эти landmarks рассматриваются как существующие с незапамятных времен (from time immemorial), то есть им невозможно приписать никакого определенного исторического происхождения.

(97) Так, к примеру, неясно, почему недуг заикания может помешать заниматься этим ремеслом.

(98) Так, в частности, обстоит дело с тем, что в XVIII веке называли «правилом буквы В», то есть с недугами и телесными изъянами, в равной мере составляющими препятствие для инициации; их названия на французском языке, по довольно любопытному совпадению, все начинаются с буквы В.

(99) Этот случай, впрочем, как мы отметили ранее, — единственный, когда особые качества могут быть востребованы в традиционной организации экзотерического порядка.

(100) Мы уже указывали в другом месте, в связи с описаниями антихриста, а точнее — в связи с вопросом о телесной асимметрии, что подобного рода недостатки могут, напротив, представлять собой качества, требуемые в случае «контринициации» («Царство количества и знамения времени», гл. XXXIX).

(101) В частности, в «тантрических» методах, о которых мы упомянули ранее.

(102) Едва ли надо говорить, что все приводимые здесь рассуждения касаются исключительно настоящих обрядов, обладающих подлинно традиционным характером: мы категорически отказываемся давать название обрядов тому, что является только пародией на них, — т. е. церемониям, установленным в силу человеческих обычаев, воздействие которых, если бы оно имело место, отнюдь не выходило бы за пределы «психологической» области в самом светском смысле слова; различие между обрядами и церемониями, впрочем, достаточно серьезно, и мы особо остановимся на нем впоследствии.