Символисты и другие. Статьи. Разыскания. Публикации

Прошению был дан ход, вследствие чего 17 ноября 1904 г. С. – Петербургский Цензурный Комитет направил в Главное Управление развернутый доклад, в котором представил соображения Е. С. Савенкова. Цензор «Нового Пути» указывал, что подконтрольный ему журнал недостаточно проявил себя в выполнении своих задач, что его деятельность вызывала неодобрительную реакцию в среде духовенства, обращал внимание на перемены, произошедшие в последнее время в редакционных установках («Внимание, обращенное до того на дела церковные, обращается теперь на дела государственно-общественные»), и предлагал тем не менее уважить ходатайство, принимая во внимание самый веский аргумент: «Подцензурная пресса абсолютно безответственна по закону ‹…› Бесцензурная ответственна и в административном, и в судебном порядке».[936]

Вердикт, вынесенный цензурным ведомством, дал основание Философову направить 3 декабря 1904 г. министру внутренних дел прошение об освобождении журнала от предварительной цензуры.[937] 11 января 1905 г. последовала резолюция: «В виду того, что, по донесению С. – Петербургского Цензурного Комитета, направление журнала “Новый Путь” не может считаться удовлетворяющим требованиям Цензурного Устава, Главное Управление по делам печати полагало бы отклонить настоящее ходатайство г. Философова».[938] А 10 июня 1905 г. Философову из Канцелярии Главного Управления по делам печати последовал ответ: ходатайство об издании журнала «Новый Путь» без предварительной цензуры не удовлетворить.[939] Бюрократическая циркуляция в очередной раз обнажила свою абсурдную суть: издание «Нового Пути» было прекращено полугодом ранее, чем высочайшее ведомство сформулировало свое решение; последний номер журнала помечен декабрем 1904 г., а с января 1905 г. вместо него стал выходить ежемесячник «Вопросы Жизни» – во многом преемственный «Новому Пути», но и существенным образом от него отличающийся.[940]

Голос с «башни»: «Венок из фиговых листьев» Максимилиана Волошина

Имя Вячеслава Иванова Максимилиан Волошин услышал впервые в 1902 г. в Париже от А. В. Гольштейн, которая и познакомила его со стихами этого тогда еще почти никому не известного поэта;[941] от нее же Волошин узнал и о чтении Ивановым в Париже курса лекций о Дионисе. Их личное знакомство состоялось 13/26 июля 1904 г., когда Волошин посетил Иванова в его швейцарском жилище: «… провел с ним почти целые сутки без перерыва».[942] За первой встречей последовали вторая (27 июля / 9 августа), третья (28 июля / 10 августа), четвертая (30 июля / 12 августа) и пятая (31 июля / 13 августа); впечатления, которые вынес из них Волошин, были поистине ошеломляющими. Краткое содержание бесед с Ивановым он зафиксировал в своих дневниковых записях «История моей души»;[943] некоторые из этих высказываний Иванова будут впоследствии неоднократно пересказываться или цитироваться в произведениях Волошина.

Своей близкой феодосийской приятельнице А. М. Петровой Волошин писал тогда из Женевы: «Интереснее всего для меня Вячеслав Иванов, с которым лично я не был знаком до сих пор, хотя знал его как поэта значительно раньше Московского кружка и первый указал Брюсову на его “Кормчие Звезды”. Человек это в высшей степени начитанный и тонкий». Касаясь далее книги Иванова «Эллинская религия страдающего бога», печатавшейся тогда в петербургском журнале «Новый Путь», Волошин заключал: «Я раньше был знаком с его Дионисово-Христианскими идеями ‹…› но мне только теперь в этих статьях открылась вся глубина и широта его мысли. Это целое откровение, и при том обставленное таким тяжеловесным боевым аппаратом филологии текстов, что от него никак не отделаешься одним словом “декадентство” ‹…› В разговоре он далеко не так страшен, как в своих писаниях. Очень прост, изящен и легок».[944] Пересказывая далее в том же письме содержание разговоров с Ивановым, Волошин приводит, в частности, такие слова своего собеседника: «Я считаю основой жизни пол – Sexe. Это живой осязательный нерв, связывающий нас с вечной тайной. Мост между тайной и нами. Искусство – это развитие пола – переведение этой силы в другую область. Сила пола, не нашедшая своего физического исхода, становится искусством, религией, философией. Дилемма: или создание человека, или создание произведения искусства».[945] Своего рода попыткой разрешения намеченной дилеммы – попыткой создания не человека и не произведения искусства, а особой жизнетворческой среды, в которой интеллектуальное и культуросозидательное действо подпитывалось, управлялось и корректировалось эротическими токами, оказались позднее формы самовыражения коллективного микромира, сконцентрировавшегося на ивановской «башне». Волошин поначалу оказался одним из самых энтузиастических участников этого процесса.