Читаем Символизм сказок и мифов народов мира полностью

Небо область идеального мира, которой человек достигает в своих мечтах, но, совершив ошибочный выбор, снова падает на землю в сферу иллюзорностей.


В данном мифе эмоции противоречат организующей логике сознания, в результате человек теряет небесный рай гармонии между мирами – миром разума и эмоций, что порождает болезни.

К.Г. Юнг считал, что «мифы – это, в первую очередь и по большей части, психические (т.е. относящиеся к психике, мышлению) феномены, открывающие нам тайную природу души. Первобытного человека не особенно интересовали объективные объяснения очевидного, но он испытывал настоятельную потребность… неотвратимую нужду ассимилировать весь внешний опыт во внутренние, психические события… Все мифологические природные процессы, такие как лето и зима, фазы Луны, сезоны дождя и так далее, ни в коем случае не являются аллегориями этого объективного опыта; скорее, это – символические выражения внутренней, бессознательной драмы, разыгрывающейся в психике, которая становится доступной человеческому сознанию благодаря проекциям».

В данном мифе Луна, Солнце и Утренняя Звезда – это управляющие позитивные качества сознания. Мир же людей, куда изгоняются мать с сыном – тернистые тропы в лесу неведения. Но в этот мир может пролиться знание с небес, озаряя эти тропы, как, мы увидим, происходит в конце повествования.

«Когда Перышко вернулась на землю вместе с сыном ее радостно встретили родители и люди из их деревни. Но она уже никогда не была счастлива. Каждое утро она смотрела на небо, чтобы поговорить с Утренней Звездой.

Однажды он заговорил с ней: «Ты совершила великий грех и принесла в мир несчастье и смерть. Ты не сможешь вернуться на Небо». Перышко не в силах была вынести этого и умерла от горя».

Эмоциональная сфера, совершившая ошибку, находясь в разлуке-разладе с разумом – без управляющего начала, погибает, но оставляет плод – растущее сознание, стремящееся к воссоединению гармонии между чувствами и разумом.

«Осиротевший мальчик жил с бабушкой и дедушкой, пока они не умерли. На лице у него был шрам, из-за которого его прозвали Пойа – лицо со шрамом. Когда он вырос и стал мужчиной, люди жестоко издевались над ним из-за этого шрама. Пойа терпел оскорбления до тех пор, пока ему не нанесли последний удар: дочь вождя отвергла его любовь. И Пойа отправился на поиски Небесной страны, откуда был когда-то изгнан. Он шел много дней через горы, леса, снега и пустыни и наконец добрался до Великой Воды, которую белые называют Тихим океаном. Пойа три дня постился и молился. На третий день он увидел, как лучи отражаются в Великой Воде, и понял, что это и есть дорога к Солнцу. Он пошел по этой дороге и добрался до дома Солнца и Луны».

На небесах мальчика звали Мальчик-Звезда, а на земле – Пойа – лицо со шрамом, как результат искажения гармонии между сферой эмоций и сферой разума, ментальное начало (мальчик) носит отпечаток этого искажения на своем лице, пока не восстановит эту гармонию. Из-за этого искажения-шрама, мальчик – растущее логическое начало – терпит страдания. В поисках утраченного рая, а он помнит о нем – о жизни на небесах, логическое начало ищет дорогу в сферу идеального мира. Великая вода – сфера анимы, область необъятного и символ очищения. Вода – символ чистоты. Пост и молитва – это очищение разума в поисках гармонии и истины. В результате, разум познает лучи истины, по которым поднимается в область сакрального мира.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология