Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Использование различных национальных флагов в качестве государственных символов свидетельствовало о кризисе власти. В масштабах всей страны, однако, доминировал красный флаг. В некоторых ситуациях появление каких-либо других флагов, кроме красного, не допускалось. Так, маршевые роты, направляющиеся на фронт, срывали по пути все флаги, висевшие в управлениях, частях и штабах, и требовали их повсеместной замены красными флагами. По-видимому, это получило очень широкое распространение, так как мобилизационное отделение Главного управления Генерального штаба специально требовало знакомить всех отправляемых на фронт со значением различных флагов. Это распоряжение было включено в приказ по Петроградскому военного округу от 3 мая[852].

Позже последовал и специальный приказ начальника штаба Верховного главнокомандующего, который требовал разъяснить нижним чинам, что укреплять красные флаги на вагонах нельзя, ибо на железной дороге красный флаг служит сигналом опасности, и частое его использование в другом качестве притупляет бдительность железнодорожников. Можно предположить, что составители приказа руководствовались не только стремлением предотвратить железнодорожные катастрофы, но и желанием ограничить распространение революционной символики[853].

Красное знамя воспринималось порой как могучий и уникальный интернациональный символ, противостоящий национальной символике. В центральном органе меньшевиков было напечатано стихотворение, опубликованное затем и в некоторых провинциальных изданиях умеренных социалистов, занимавших оборонческую позицию:

Красное знамя — ты символ свободы,
Гордо ты реешь средь вражьих знамен.
Властно к борьбе призываешь народы,
Нет для тебя ни границ, ни племен

[854].

Неудивительно, что российские революционные организации самого разного толка порой настороженно относились к национальной символике. Когда Временное правительство отменило все акты, ограничивавшие права Финляндии, в Великом княжестве были вывешены национальные финские флаги с изображением льва. Тогда в резиденции полицмейстера города Або раздался звонок. Звонивший передал постановление местного военного комитета российских войск, якобы требующее снятия флагов. Впоследствии этот звонок был отнесен на счет «провокаторов», но, возможно, он действительно отражал позицию какой-то части членов комитета. Показательно, что Исполнительный комитет российских войск в Або специально запросил Гельсингфорсский совет о необходимых действиях в данной ситуации. Исполнительный комитет Гельсингфорсского совета 11 марта заявил, что «никаких препятствий к вывешиванию тех или иных флагов… не видит, и просит Абосский исполнительный комитет предоставить местному населению в этом деле полную свободу»[855].

Обострился вопрос о национальных флагах в канун праздника Первого мая. Демонстрация интернационализма приобрела характер общегосударственного праздника, она требовала отрицания национализма. В этих условиях национальные символы казались совершенно неприемлемыми. Накануне праздника газета большевиков Кронштадта прямо призывала: «Против многоцветных знамен капиталистов поднимается наше Красное знамя»[856].