Синан и Танечка

Таня, не реагируя, молча поднялась из-за стола и принесла из кухни нарезанный хлеб. Наконец мужчины отбыли по своим делам, и Таня начала готовиться к тому, что ей предстояло. На всякий случай, заглянула в домашнюю мастерскую мужа и сунула в сумочку портняжное шило. Оружие было так себе, но другого у нее не было. Затем зашла в комнату Мери, покормила старуху и посидела к ней, стараясь задобрить, чтобы та побыстрее оставила ее в покое и задремала. Как назло, у Мери сегодня было настроение поговорить, и она в который раз принялась пересказывать Тане, каким роскошным мужчинам кружила головы в дни своей юности.

– Как я была хороша… – вздыхала старуха. – Талия тонкая, как стебелек, волосы черные, как ночь. А глаза… Один поэт сказал мне: «Мери, в твоих глазах все тайны мира».

Таня кивала, а сама все представляла себе, как встретится с Тофиком и что ему скажет. Наконец свекровь откинулась на подушки и проскрипела:

– Устала… Заговорила ты меня сегодня. Нонночка, первая жена Отара, так хорошо за мной ухаживала, никаких проблем у меня с ней не было. Святая женщина была… А от тебя помощи не дождешься. Включи сериал и принеси чаю.

Таня сделала все, как она просила, и, оставив Мери напряженно следить за судьбой несчастной Розы-Марии, бросилась собираться. До встречи оставалось полтора часа.

Первым делом нужно было создать образ, сочетающийся с той особой, которую Таня изобразила по телефону. Если к Джафарову явится скромная простушка, он сразу поймет, что дело нечисто. У самой Тани не было ни косметики, ни броских нарядов. И как ни претил ей такой поступок, она решила воспользоваться вещами Нателлы. Из шкафа падчерицы Таня извлекла узкое платье с блестящими нашивками, на туалетном столике нашла тушь, помаду, карандаши для подводки глаз. Только туфли оставила свои – те самые, замшевые, которые Отар подарил ей при первом знакомстве. Нателлина обувь ей не годилась, нога у той была на два размера больше. Пришлось повозиться, но через сорок минут на Таню смотрела из зеркала женщина, ни капли не похожая на нее саму. Яркая, смелая, не стесняющаяся подчеркивать свою красоту, знающая себе цену. Просто какая-то «шикарная блондинка» из сериалов, которые так любила Мери.

Таня как завороженная рассматривала себя в зеркале, когда вдруг услышала резкий окрик из комнаты Мери.

– Таня! Таня! Сбегай в магазин, принеси мне моего любимого печенья.

Таня замерла. Ясно было, что в магазин она не успеет. И показаться перед Мери в таком облике было страшно. Но выхода не было, перед ней маячила возможность узнать хоть что-то о судьбе дочери, и ради нее Таня была готова на все. Она решительно вошла в спальню Мери.

– Извините, мне нужно уйти. Сбегать за печеньем сейчас никак не смогу. Если хотите, принесу вам из кухни бисквит.

Мери уставилась на нее так, что ее тусклые старческие глаза едва не выскочили из орбит.

– Ты… – просипела она. – Ты куда собралась? В таком виде? Нателлочкино платье взяла? Рожу раскрасила?

– Это мое дело, – твердо ответила Таня. – Если не хотите бисквита, я пошла.

– Стой! – завопила ей вслед старуха. – Проститутка! Я Отару скажу! Как ты смеешь?

Но Таня не обернулась.

К складу, адрес которого продиктовал ей накануне Джафаров, ее подвезло такси. Таня, еще в автомобиле постаравшись вжиться в роль, выпорхнула из салона, нацепив на лицо капризное выражение избалованной красотки. Вдруг Тофик наблюдает за ней изнутри? Расплатившись с водителем, она огляделась по сторонам. Его логово находилось в довольно криминальном районе Аксарай, где уже много лет обретались эмигранты со всех уголков Земли, в том числе и из стран бывшего СССР. Вдоль шоссе располагались постройки разнообразного назначения. Таня нашла нужный адрес. Затем прошлась мимо двери, ведущей в невзрачное длинное одноэтажное строение, вытащила из сумочки носовой платок и с картинной брезгливостью взялась им за ручку. И тут дверь распахнулась прямо перед ее носом. На пороге стоял мужчина – крепкий, коренастый, с круглым мясистым лицом, на котором блестела в хищной усмешке полоска зубов. На щеке его темнел небольшой шрам – должно быть, от пореза ножом. Из распахнутого ворота рубахи вырывалась черная кудрявая поросль.

– Я же говорил, красавица! – сказал он, осклабившись и откровенно рассматривая Таню.

– Да вы и сам очень интересный мужчина, – с усмешкой отозвалась она.

Сердце ухало куда-то в живот и, отскакивая обратно, дрожало в горле.

– Ну, проходи.

Джафаров распахнул перед ней дверь, и Таня, стараясь не выдать страха, шагнула в слабо освещенное, пропахшее кожей помещение.

– Ну, что тебя интересует? Есть лайка, замша… – начал расписывать свой товар Тофик.

Он водил Таню от стеллажа к стеллажу, брал в руки отрезы, демонстрировал их ей, давал пощупать, нахваливал.

– Гляди, какая кожа! Нигде больше такой не найдешь.

Тофик отложил отрез, осклабился и неожиданно произнес:

– Прямо как у тебя.