Синан и Танечка

Ему почти удалось успокоить ее, когда в дверь снова негромко постучали, и на пороге опять возник Чалаган. Синан невольно выступил вперед, загораживая Таню собой. Если он вернулся, чтобы оскорблять ее, грозить судом, он выгонит его отсюда взашей.

Однако, как оказалось, первое впечатление о господине Чалагане не обмануло его. Отец Алины явно был расстроен, даже придавлен открывшейся правдой. Однако смотрел прямо и говорил твердо.

– Послушайте, – обратился он к Тане.

Синан протянул ей свой носовой платок. Таня вытерла лицо, с трудом перевела все еще срывавшееся дыхание и подняла голову, готовая слушать.

– Вы понимаете, все это стало ударом для нас с женой. Она женщина с расстроенными нервами, я прошу извинить ее поведение. Однако… я со своей стороны считаю невозможным скрывать от Алины правду. Это было бы низко, подло. Я твердо верю, что человек имеет право совершить собственный выбор. И сделать это с открытыми глазами. Мы с вами вместе должны подумать над тем, как все прояснить. И если ваши предположения подтвердятся, я даю вам слово: я сам поговорю с дочерью и расскажу ей обо всем.

– Спасибо вам. Вы даже не представляете, как я благодарна, – вскрикнула Таня.

Она бросилась к Чалагану, вцепилась в его жилистую, покрытую старческими пигментными пятнами кисть, сжала ее в ладонях.

Синан тоже не остался в стороне:

– У меня есть проверенный частный детектив. Отличный профессионал, я уверен, с нашей и вашей помощью он сможет разобраться во всей этой истории и подтвердить или опровергнуть родство Тани и Алины, – он помедлил несколько секунд и все же закончил: – Также могу вас заверить, что сегодня же заберу из полиции заявление. Я по-прежнему считаю, что Алина ужасно поступила с моим сыном, и это останется на ее совести. Но нам не стоит еще больше осложнять ситуацию. Давайте для начала разберемся во всем.

Так и было решено.

В ту ночь, прижимая Таню к себе в своей постели, которая столько лет казалась слишком громоздкой, слишком просторной для него одного, Синан тихонько укачивал ее в своих больших руках, баюкал и твердил, что вскоре все выяснится. Все разрешится.

* * *

– Ты? Зачем ты пришла?

– Отойди. Мне нельзя с тобой разговаривать.

– Тогда что тебе здесь надо?

Синан собирался в военный университет, подписать договор, согласно которому через месяц должен был приступить к преподавательской деятельности. Уже одетый, спускаясь по лестнице, он услышал внизу, в гостиной, голоса. Один из них явно принадлежал Барклаю, а вот второй – звонкий, девичий – был ему не знаком.

– Я пришла не к тебе. Барклай, мне не нужны неприятности. Пожалуйста, выйди из комнаты и позови ту русскую женщину, которая у вас живет. Кто она, сиделка твоего отца?

– Татьяну? – удивленно протянул его сын. – Зачем она тебе? А, Алина?

Синан понял, что пора вмешаться. Во-первых, ему совершенно не хотелось оставлять сына наедине с девчонкой, которая однажды уже едва не довела его до края. Конечно, теперь, регулярно посещая психотерапевта, парень вроде бы выглядел более стабильным. И его одержимость этой чертовкой, кажется, прошла. Но рисковать Синан не хотел. К тому же у Тани было право самой рассказать Барклаю свою историю, если, конечно, она того захочет.

Громко откашлявшись, чтобы предупредить о своем приближении, он вошел в гостиную. Что ж, нужно было признать – вкус у сына был хороший. Фотографии не обманули, и Алина оказалась очень красивой девочкой. И невероятно похожей на Таню. Среднего роста, тоненькая и хрупкая, с узкими изящными запястьями и щиколотками, гибкой талией, какой-то невыразимой легкостью, изменчивостью во всем облике. Она казалась похожей на солнечный луч – такой яркий, радостный, светлый. Но дотронуться до него, взять в руки – невозможно: мимолетно одарив теплом, он ускользает сквозь пальцы. Синан вглядывался в ее лицо, в глаза цвета воды в лесном ручье и пытался представить себе юную Таню. Те же черты, только больше хрупкости, надломленности в облике. Эта юная красавица отлично знала себе цену, представить себе ее драящей полы в сауне или терпеливо ухаживающей за вздорной старухой было невозможно. В глазах девчонки блестело своенравие и дерзость. Но Синан вынужден был признать, что при всем этом она не глупа. Видно, история с Барклаем кое-чему ее научила, и Алина не желала больше упражняться в применении своих женских чар на порывистом подростке, опасаясь последствий. Разговаривала с мальчишкой ровно, спокойно и всячески избегала более тесного контакта.

– Здравствуйте, Алина, – поздоровался он.

Он был все еще крайне зол на девчонку. Но теперь, видя ее, понимал, что сердиться и дальше будет трудно. Своим обаянием, красотой, очаровательной строптивостью девушка явно подкупала.

– Здравствуйте, – не смущаясь, ответила Алина. – Я, собственно, пришла поговорить не с вами, а с Татьяной…

– Барклай, позови Таню, – попросил Синан. И когда сын вышел из комнаты, обернулся к Алине. – Как я понимаю, отец сообщил вам?..

– Да, эту историю я выслушала, – отчеканила девчонка.