Sincerely, me (СИ)

— Твой чай, — Томас сунул мне огромную новогоднюю кружку с оленями, я улыбнулась, рассматривая предмет, привезённый Томасом из дома. Я рада, что Томи стал частым гостем в Бостоне, здесь он чувствует себя лучше, чем в Шеффилде. Как бы мне хотелось оставить его здесь, со мной. Но и мне осталось всего семь месяцев здесь.

— Папа всегда пил из этой кружки, неважно лето было или зима, — по его лицу скатилась одна одинокая слеза, Томас всегда казался мне очень уязвимым и ранимым, неудивительно, что такие символичные вещи его расстраивают.

— Иди ко мне, — прошептала я, отставляя чашку и маня его к себе. — Всё в порядке, — он упал мне в объятия, шмыгая носом. — Всё хорошо, я рядом.

— Я скучаю по нему, — его тёплые руки обхватывали почти всю мою спину, только сейчас я ощутила то, насколько он вырос. Ему уже пятнадцать, он уже умный и разумный человек, способный чувствовать, любить, сочувствовать и ненавидеть.

— Я люблю тебя, Белла, — он мычал мне в плечо, всё ещё шмыгая носом.

— Ты не представляешь, но я люблю тебя ещё больше.

— Неправда.

— Я люблю тебя больше, чем папа любил эту чёртову новогоднюю кружку, — засмеялась я, вызывая улыбку на его лице. Он отстранился от меня, заглядывая в глаза.

— Клянусь, я был готов разбить её, так сильно он её любил, — я засмеялась от жгучей боли в душе, воспоминания –одновременно самое прекрасное и самое ужасное, что может существовать. Томас смеялся, но не отводил взгляда от моих глаз.

— Что ты видишь? — его взгляд смягчился, он задумался.

— Ты медленно впадаешь в апатию, разве ты не видишь? Что с тобой?

— Это нормально, — хмыкнула я, стараясь сдержаться и не чихнуть.

— У тебя проблемы? Ты можешь рассказать мне.

— Я болею, Томи, это нормально, — я стала наблюдать за ним, его зрачки расширились, а руки затряслись. — Томас, что с тобой? — перепугавшись не на шутку, я обхватила его руками, но он лишь оттолкнул меня.

— Кажется, я отравился, — он побежал в туалет, хватая свою куртку, затем, заперевшись, погрузился в тихий омут.

Решив не обращать внимания на его отравление, чтобы не ставить его в неловкое положение, я ушла в спальню, укладываясь в постель.

На часах уже «9РМ».

Тут мне пришло СМС-сообщение, подняв телефон, я стала изучать предложение:

«Когда последний раз ты развлекалась с Маликом?», — это точно Гарри, я закинула телефон за кровать, в попытках игнорировать его.

В моей жизни в Бостоне было много чудесных вещей, и многие из них отнял именно он. Гарри не пытался сделать это нарочно, это получалось само собой, просто потому что он присутствовал.

Я не могла просто забыть о том, как он врывался ко мне в квартиру, как душил меня той ночью, как накричал в кафе. Эти вещи не происходили по чистой случайности, это делал он. Я не могу его оправдывать перед самой собой. Может, когда-то он и был хорошим человеком, но видно, что-то его поменяло. И мне жаль, правда жаль его. Но я все ещё верю в то, что люди умеют меняться. Он странный человек, его трудно понять. Иногда он смешной, но в другой момент он становится совершенно иным.

Решив проигнорировать пошлое сообщение Гарри, я легла на кровать. Зейн Малик. Гарри всегда пишет мне исключительно о Зейне, что его раздражает? Наше общение? Мы с Зейном действительно довольно близки, но сейчас всё немного напряжённо. Может, мне стоит поговорить с ним, чтобы не потерять ещё одного близкого человека?

Решение пришло само собой.

— Томас? — крикнула я, натягивая джинсы. — Томас? — выскочив из комнаты, я продолжала натягивать на себя одежду. Чуть не поскользнувшись на паркете, я ухватилась за ручку двери, вспоминая тот день, когда Гарри отвёз меня в больницу. Все самые плохие воспоминания связаны именно с ним.

Я приняла решение сходить к Зейну, мне нужно поговорить с кем-нибудь, и он единственный, с кем мне приятно находиться, несмотря на то, что мы не разговаривали уже долгое время, он всегда понимает меня, и я уверена, что поддержит и сейчас.

— Томи? — дёрнув дверь сан-узла, я ожидала, что она окажется закрытой, но мне удалось открыть её. — Ты здесь? — Я открыла дверь настежь, передо мной оказался Томас, держащий небольшой свёрток бумаги в руке.

— Белла, уходи, — он отвернулся от меня, я смогла рассмотреть его тощую спину.

Что у него в руках?

— Обернись, что у тебя в руках, — я дернула брата за руку, оборачивая его на себя. Его нос и верхняя губа были усыпаны белым порошком, от чего мое сердце в одно мгновение подскочило.

— Что… это? — я провела пальцами по губе, и на них отпечатался белый порошок. — Это кокаин? Томас, ты употребляешь наркотики?! — мои губы словно склеились друг с другом, я могу ощутить, как внутри меня все переворачивается вверх дном, тугая боль и тяжесть в груди напоминают о папе. Мой отец употреблял наркотики, но я никогда не ловила его за этим. Это долгая и трудная история, столько эмоций, проще забыть об этом.

— Белла, я всё объясню, — в моих глазах помутнело, я лишь могу видеть, как он отбрасывает свёрток и надевает поверх тощего тела футболку.

Я и не заметила, как сильно он исхудал.

— Зачем ты, — я упала на колени, закрывая лицо руками. — Зачем?