Синдбад-Наме

Те взглянули — правда, на улице баран играет рогами с женщиной.

— Это баран, — заключили они, — играет с женщиной.

— Это неспроста, добром это не кончится, — сказал Рузбех. — Нас из-за этого постигнет несчастье. Надо бы нам забрать своих жен и детей и перекочевать подальше от этой горы.

— Если баран играет с женщиной, — перебили его обезьяны, — что же может случиться? И какой вред нам от этого?

— Я — ваш повелитель и царь, — ответил Рузбех, — и вы должны любить и уважать меня. Я исполнил свой долг, и вам же лучше будет, если вы послушаете меня. Я же, как сказал, так и сделаю: покину эти места.

Он тут же собрал своих жен и детей и перекочевал с той горы в другое место. Обезьяны же, не послушав его увещеваний, сказали:

— Он стар и дряхл.

Но они не знали, что

Упрекам и укорам стариков, о люди, с уважением внемлите:
Ведь эти люди ведают о зле и о добре всех будущих событий.

* * *

Что юный в зеркале искать привык,
То видит даже в кирпиче старик.

Они выбрали другого вожака и передали ему бразды правления и право повелевать и запрещать.

Так прошло несколько дней. И вот однажды баран, играя, задел женщину рогом. Ей стало больно, и она ударила животное камнем по голове. Удар оказался сильным, и баран упал на землю без сознания. Придя в себя, он затаил злобу. И однажды, увидев хозяйку около стены, напал на нее, прижав ее рогами так, что она оказалась припертой к стене. В руке у женщины была горящая головня, и она ткнула ею барана. Шерсть на нем загорелась; преследуемый страхом, он вбежал в стойло слонов и стал прижиматься к вязанкам тростника, чтобы загасить огонь. Но тут загорелся тростник, а потом и все стойло. Часть слонов сгорела, оставшиеся в живых получили ожоги.

Донесли об этом падишаху. Тот очень огорчился, вызвал старшего погонщика и спросил:

— Что делать со слонами?

— Со сгоревшими теперь уж ничего не поделаешь, а обгоревших и обожженных надо мазать обезьяньим жиром, пока они не поправятся, — ответил тот.

И падишах приказал воинам поубивать стрелами и камнями всех обезьян на той горе и вытопить жир, чтобы мазать им слонов.

Воины отряд за отрядом покинули город, поднялись на гору и пустили в ход камни и стрелы. Обезьяны пришли в отчаяние и закричали:

— Скажите, почему вы убиваете нас? Мы уже несколько лет обитаем на этой горе и не обидели ни одного живого существа, не сделали ничего такого, за что могли бы подвергнуться чьему-либо нападению.

Люди рассказали им всю историю о баране, женщине, огне и слонах и объяснили, в чем дело.

— Мы достойны худшей участи, — сказали обезьяны, — так как мы не послушали своего старого вожака!

* * *

Тут везиры спросили:

— Что же должны мы теперь предпринять? Как следует нам встретить это событие?

— Надо ежедневно одному из нас, — ответил старший везир, — приходить к падишаху и рассказывать ему какую-нибудь историю о коварстве и хитростях женщин. И, быть может, великая опасность и большое несчастье исчезнут, желчь события уляжется благодаря сладкому напитку мудрости, наказание будет отсрочено и ограничится лишь тюремным заключением, злосчастные дни сменятся счастливыми временами, снизойдут милости господа и благословение неба, и сын шаха спасется от гибели:

Дабы узнать, что впредь жестокий бросит рок
Ему соленого и горького в фиал.

Когда семь везиров решили изыскать пути для спасения шахзаде, то один из них — *Луна разумом и *Тир рассудком — сказал палачу:

— Отложи казнь шахзаде, пока я не схожу к шаху и не представлю пред зеркалом его разумения наш совет, дабы узнать, что он повелит и прикажет.

Первый везир приходит к шаху

И первый везир вошел к шаху, воздал положенные почести и приветствовал его словами:

— Да будет жизнь счастливого шаха и прославленного правителя согласна с разумом и справедливостью. Его царствование процветает благодаря правильному пути, прославился он благородством. Помощь и величие Аллаха сделали благородные нравственные качества шаха оглавлением достоинств и добродетелей всех людей, заглавным листом похвальных и достойных качеств потомков Адама; его просветленный разум читает сокровенные веления бога на скрижалях судьбы, его благородному рассудку доступны тайны предопределения, которые выходят на сцену бытия из скрытого небытия; падишах обладает совершенным умом, полнотою здравого рассудка и предельным благородством. В силу всего этого не следует и не подобает принимать решения о наказании, столь ужасном, что представить его не в силах человеческий разум, из-за выдумок и клеветы глупой коварной женщины. Ибо, если солнце выглянет из-за завесы сомнения и покрывала подозрений уже после того, как будет подписан указ о таком наказании, после свершения казни, то не спасут и не помогут ничем ни раскаяние, ни отчаяние, будут бесполезны и бесцельны скорбь и горесть, а разум не скажет: