Синдикат (СИ)

— Когда все завертелось, я понял, как легко может упасть разогнанное колесо.

Бес пытался найти слова, которые объяснят все, позволят собеседникам осознать подлинные мотивы его действий. Кибернетик не искал оправданий, он лишь хотел, чтобы его поняли верно. И с каждым словом все отчетливее понимал, как жалко звучат со стороны его потуги объяснить.

— Я не мог рисковать. Я колебался до последней минуты, секунды. Я почти ушел от Кристины… но…

Это «но» повисло в воздухе, звуча и после того, как затихло последнее колебание воздуха. Как трупный запах, что нельзя смыть и вывести долгие дни, а то и месяцы.

— Ты сделал выбор, — печально высказался Глинский. Теперь стрелок больше не походил на обвинителя, и в словах ветерана звучала неприкрытая скорбь.

— Как обычно. Знаешь, Алекс…

Стрелок выбрался из-за стола с непривычной грузностью, и Бес подумал, что Глинский стареет. А может просто утомился, очень, очень устал.

— Ты всегда выбирал самый простой путь. И он всегда пролегал по трупам. Я думал, что тебе просто не везет, судьба такие карты швыряет. Потом засомневался. А сейчас вижу — нет, это не вопрос везения. Ты сам своя судьба.

Почему ты не сбежал от такого удела, Алекс? Потому что не захотел. Ты вел жизнь, полную удивительных приключений, а потом и денег, при умеренном риске. Ты, наконец, стал значимым человеком, и тебе это очень нравилось.

Постников сжал зубы, слова Глинского отдавались в голове набатом, вызывая из памяти то, что говорил Фирсов, совсем недавно и будто столетия назад.

— Я добыл деньги, — прорычал Бес, похожий на ощетинившегося вервольфа. — И я создал синдикат!

— Это факт, — не стал оспаривать Глинский. — Добыл. И создал.

— Что теперь? — спросил Бес, опустошенно, побледнев, как мертвец. — Устроим дуэль? Решим, кто из нас негодяй при двух секундантах?

— Пожалуйста, без этих эксцессов, — попросил Кадьяк. — Или за дополнительное вознаграждение. Суды чести мне никогда не нравились, в них есть что-то казенное, армейское, а я космополит и презираю военную службу.

— Презираешь? Ты же сам служил, — полюбопытствовал Мохито.

— Именно поэтому, — объяснил Кадьяк.

Собравшиеся вокруг стола мерили друг друга внимательными взглядами, словно прощупывали артиллерийскими радарами. Бес и Глинский стояли строго напротив друг друга, прочие сидели, однако в напряженных позах.

— Что теперь… — процедил Глинский. — А ничего, пожалуй. Сейчас во всяком случае. Ты тоже спасал Матвея, так что просто разойдемся.

— Сейчас, — Постников сразу отметил главное. — А после?

— Знаешь… — Глинский вздохнул и поджал губу так, словно разгрыз горошину острейшего перца. — В какой-то мере я тебя привел в этот мир. Я тебя выучил. Кровь тех, кого ты убил… она и на моих руках тоже.

— Вендетта? — спросил Бес.

— Называй, как хочешь. Но я тебя остановлю, — закончил инструктор с непреклонной решимостью. — Не будет ни тебя, ни твоего синдиката.

— Смело… — Бес машинально положил руку на пистолет за поясом. По комнате будто пронеслось эхо — Кадьяк и Глинский почти без задержки взялись за оружие.

— А можно без этого? — попросил через голосовой синтезатор Мохито. — По крайней мере, сейчас. Я тут, чтобы за деньги поговорить, а не пулю схватить.

— С ним понятно, а ты? — уточнил Бес, наклонив голову так, чтобы видеть Кадьяка, не выпуская из поля зрения Глинского.

— Нас не связывают сложные отношения прошлого, — проговорил наемник, явно тщательно подбирая слова чужого языка. — Так что мстить тебе я не стану. Не за что. Но и работать с тобой не буду.

— Даже за большие деньги?

— У тебя нет денег, — напомнил Кадьяк. — У тебя лишь временная печать синдиката и большой красивый ноль на счету.

— И план, — возразил Постников. Кибернетик демонстративно убрал пальцы с рукояти, поднял руку, демонстрируя миролюбие и нежелание устраивать мексиканскую дуэль.

— Хороший план, как это ноль превратить во что-то более весомое.

— Да, у тебя есть план, — согласился Кадьяк. — Но ты нечестный партнер. Когда нужно шагать дальше, ты бьешь в спину тех, кто больше не нужен и складываешь их себе под ноги.

— Так поступают все, — с непреклонной уверенностью сказал Бес.

— Возможно. Но я не работаю с теми, за кем отмечаю такие привычки.

— Я не стану тебя уговаривать, — Постников зло поглядел на коллег, в мгновение ока ставших врагами. — Никого из вас не стану. Идите к чертовой матери!

— Дружище? — Глинский посмотрел на Матвея, и «мичуринец» словно ждал этого, качнул головой в отрицательном жесте.

— Но… — кажется, инструктор на мгновение замешался. — Но как?

Матвей по прозвищу «Коллега» повторил молчаливый отказ.

— Он же тебя продаст, — с искренним непониманием выдохнул Глинский. — Если понадобится, самолично разделает и продаст в розницу.