Синдикат (СИ)

Наконец он пришел. Будка таксофона была идеально чиста и свободна от рисунков, даже непохабных, за этим следили местные гопники. Бес терпеливо подождал, когда закончит кажущийся бесконечным разговор матрона рубенсовских габаритов, готовая, казалось, вот-вот раздавить изнутри колбу прозрачного пластика. Подошла его очередь, кибернетик склонился над аппаратом, закрывая широкой спиной в еще более широкой, мешковато висящей куртке экран. Бес не звонил, как обычный гражданин, а проводил незаметные со стороны манипуляции, в которых участвовали телефонная трубка и одноразовая машинка, собранная неведомым умельцем из индийского контрафакта. Кибернетик довольно быстро подцепился к городской коммуникационной сети, растворив точку выхода в сети ложных маркеров. Опять же — предосторожность бесполезная против квалифицированных спецов, но вполне достаточная для защиты от среднего уровня кооперативных разборок и рядовой милицейской слежки.

Разговор не занял много времени. Против ожиданий адресат оказался на связи, и готов без промедления встретиться. Бес воспринял это как знак удачи, оговорил место и, не забыв дисциплинированно сунуть монетку в приемник, отчалил. Часы показывали без пяти одиннадцать.

* * *

Кафе-дискотека было небольшим, уютным и непривычно тихим. Кое-кто сидел за небольшими столиками из сверкающего алмазными искорками стекла, но большая часть посетителей «тряслась» в широких проходах и на танцплощадке. Каждый из танцующих пребывал в мире личных грез, отрезанный от мира круглым шлемом военно-футуристического вида со слепым бельмом непрозрачного стекла вместо забрала. Внутри сложная система оптики, микрофонов, электродов и одорологических капсул транслировала обволакивающую комбинацию музыки, световых образов, настроения. Сознание билось в клетке тщательно подобранной стимуляции, уходя в транс ритмического блаженства. Десятки содрогающихся в молчаливом танце фигур производили странное впечатление, так что многие питали антипатию к таким заведениям. Бес наоборот, ценил специфическую атмосферу немых дискотек, где можно было спокойно говорить, не перекрикивая музон, не щурясь от болезненных вспышек. И притом располагаться на виду, под хорошим светом, что нередко страховало от нежелательного развития событий.

Ждать пришлось недолго. Бес едва успел получить заказ — стакан простой воды с долькой лимона — и сделать пару глотков, когда пришел тот, ради кого наемный боец пожертвовал ранним отходом ко сну накануне трудового дня. Человек сел напротив и без лишних слов представился:

— Я Кадьяк.

— Я Бес, — ответил кибернетик, опытным взглядом оценивая собеседника.

Кадьяк, хоть и носил медвежье прозвище, был худ и высок, будто его растянули в длину без прибавки массы. Костистое лицо с редкой щетиной носило отчетливо индейские черты, так что вольного наемника легко было принять за полукровку из «хунхузов» или коренных жителей Приамурья. Ну, или каким-нибудь латиноамериканцем, на худой конец.

В действительности кибернетический солдат удачи был наполовину канадцем, наполовину итальянцем. Ветеран и герой, он служил в армии, попал в одну из первых настоящих программ хромирования бойцов специального назначения. Кадьяк мог бы сделать отменную карьеру, однако национальная армия не давала ему главного — риск, драйв, победу по желанию, а не по приказу, в установленное командованием время и место. И хороший солдат вышел в непочетную и безденежную отставку, чтобы начать новую жизнь «дикого гуся» на вольном выпасе.

Кадьяк не был ни патологическим убийцей, ни адреналиновым наркоманом, он просто любил противоборство, риск, великолепные переживания на грани жизни и смерти. Наемник не делал из этого секрета, и плевал на то, что думает о его закидонах остальной мир. В силу специфических воззрений круг потенциальных заказчиков солдата оставался ограничен, а расценки умеренны, однако репутация была устойчива, и Кадьяк не бедствовал, настолько, что мог позволить себе роскошь выбирать только интересные контракты. В иных обстоятельствах Бес предпочел бы не связываться с таким человеком, но, увы, это был самый лучший исполнитель, которого мог позволить себе одноглазый боец.

Они посидели в молчании, приглядываясь друг к другу, не особо скрывая любопытство, но и не пялясь в открытую.

— Спрашивай, — сказал приглашенный наемник с усталой миной человека, вынужденного в тысячный раз повторять давно опостылевшее и необходимое действие.

— Что?

— Все спрашивают, — пожал плечами Кадьяк. — Так что решим с этим поскорее.

Его русский был безупречен грамматически, однако легкий акцент чувствовался.

— Э-э-э… Хорошо.

Бесу стало немного не по себе. Он давно привык общаться с людьми оружия и микросхем, не испытывал перед ними никакого пиетета, характерного для обывателей. Но сидящий напротив тощага в не по размеру большом кожаном плаще с поднятым воротником заставлял как-то внутренне поджаться, собраться в готовности к бою. Бес привычно и горько пожалел, что большая часть его электроники либо мертва, либо слабофункциональна.