Синдром

– Сколько времени потребуется на то, чтобы пройти все этапы от начала до конца?

Шапиро покачал головой:

– Трудно сказать. Одно дело – поиграть с самовосприятием объекта. И совсем иное – выстроить его с нуля.

– «Поиграть с самовосприятием», – повторила Эйдриен.

– Верно. – Ученый сменил положение ног на подушках и обратился к Макбрайду. – Мне интересно – а каковы ваши отношения с сестрой этой молодой особы?

– Я был ее психиатром, – ответил тот.

– И она приходила к вам на квартиру?

– Да.

– А позже у вас обоих нашли протезы?

– Верно.

Шапиро нахмурился:

– Кстати, что дает вам почву для подобных выводов? Ей делали сканирование или…

– Сестру кремировали, – объяснила Эйдриен. – Я нашла имплантат в останках.

Старик побледнел.

– Господи, – пробормотал он и перевел разговор на другую тему. Или по крайней мере попытался это сделать. – Я хотел бы знать, – обратился он к Макбрайду, – насколько часто вы покидали свою квартиру?

– Что вы имеете в виду?

– Мне интересно, когда вы практиковали как психотерапевт, много ли времени вы проводили вне дома? Или старались не выходить?

Льюис тяжело вздохнул и пожал плечами:

– Предпочитал держаться поближе к дому.

– Так и должно быть, – сказал Шапиро.

– Почему?

– Я предполагаю, что в вашем здании размещалась контрольная зона. Скажем, в квартире напротив.

– Или за стеной, – подбросила идейку Эйдриен.

– Этажом выше или ниже – не важно. Главное в другом: сигнал необходимо постоянно подкреплять. Один из побочных эффектов этого – вне зоны действия оборудования вы начинаете испытывать дискомфорт, если не принимаете лекарства. Вы принимали что-нибудь?

– Нет, – саркастично сказал Макбрайд, – просто смотрел телевизор. – И, откашлявшись, добавил: – Все, что вы рассказали, сводится к одному: человека можно превратить в куклу или зомби.

– В робота, – добавила Эйдриен.

Шапиро кивнул:

– Попросту говоря – да.

Девушка отвернулась. В ее глазах стояли слезы.

– И с ним могут сделать все, что заблагорассудится, – продолжил Льюис. – Заставить смеяться или плакать, броситься под машину…

– Или заменить настоящее детство вымышленным, – добавила Эйдриен.

Ученый тяжело вздохнул и обратил ладони к потолку.

– Да.

Шапиро с силой втянул носом воздух, протянул руку к цветочной композиции на столе и постучал ногтем по изогнутому стеблю. Выдохнул.

– Послушайте, я полон раскаяния, что в этих разработках имеется и мой вклад. И мне очень жаль, если это затронуло ваши жизни. Но сейчас я ничем не могу вам помочь.

– Вы можете помочь нам понять, – сказала Эйдриен.

– Вы действительно так считаете?

– Да, – ответила она.

– С тех пор прошло столько лет…

– Я хочу выяснить, кто это сделал.

Шапиро склонил набок голову и проговорил:

– Ничего удивительного. Только зачем это вам? Вы сказали, что хотите понять, а я думаю, вы желаете отомстить.

– Послушайте, – обратился к нему Макбрайд, – называйте это как хотите, но… – Внезапно он понял, что не может продолжать. Голову словно сжало тисками, казалось, еще миг – и он взорвется, набросится на этого новоиспеченного буддиста с его скромной жизнью и этими милыми чашечками, чтобы вышибить из него дух. Лью взял себя в руки и тихо проговорил: – Я чувствую себя развалиной.

– Что?! – Шапиро потрясло это замечание, да и Эйдриен не ожидала подобной откровенности.

– Я сижу с вами в этом уютном домике, попиваю чай, – сказал Макбрайд, – и кажется, что все прекрасно. Цел и невредим. Только вот ошибаетесь. Я – ходячая развалина, без дураков. Кто бы это ни сделал, он забрал у меня все: мое детство, родителей, меня самого. Я никогда не буду прежним. У меня отняли воспоминания, извратили мечты. Ушло впустую не знаю сколько лет моей жизни. Даже сейчас, когда я пытаюсь думать, в голове пустота. Пустота вплоть до того момента, как эта милая леди заявилась ко мне домой и завопила, что подает в суд. – Льюис умолк и глубоко вздохнул: – Иными словами, я кое-чего лишился, и мы говорим не о брюках и паре книжонок.

Шапиро покачал головой:

– Я не предполагал, что…

– А как насчет моей сестры? – добавила Эйдриен. – То, что произошло с ней – хуже убийства. Ей вывернули душу, заставили застрелить человека и довели до самоубийства. Пустяки?

Старик прикрыл глаза.

– Я пытался вам объяснить: то, что вы делаете…

– Делаем? – повторила Эйдриен. – Мы ничего не делаем, просто задаем вопросы.

– Вот именно, – терпеливо проговорил хозяин дома. – Я должен вас предупредить – это опасно для жизни.

Все трое на миг притихли, и Льюис первым нарушил молчание:

– Я хочу, чтобы они больше никому не причинили вреда.

Ученый задумчиво кивнул и обратился к Эйдриен:

– Вы упомянули о каком-то убийстве?

Она кивнула:

– Да, Никки застрелила какого-то старика инвалида. А через некоторое время покончила с собой.

Шапиро потянулся через стол к папке с историей болезни Макбрайда и стал медленно просматривать страницы. Через некоторое время он взглянул на Льюиса и сказал:

– Мне бы хотелось поговорить с вашим доктором. – Гости переглянулись. – Это возможно устроить?

– Не знаю. – Эйдриен припомнила скованную улыбку Шоу и его просьбу сообщить бывшему церэушнику, что она узнала о нем из телепередачи.