Синдром бодливой коровы

— О да! Его имя пациенты передают из уст в уста.

Мы даже не помещаем рекламу в прессе — такой у нас наплыв людей.

— Могу ли я попасть в их число?

— Доктор как раз набирает группу на следующую неделю, — сообщила Снегурочка с такой радостью, как будто подобные вещи случались раз в сто лет. — Занятия каждый вечер, с восьми до девяти.

— Прекрасно! — мазнув рукой по воздуху, воскликнула Настя. — Меня это устраивает.

— Девять тысяч рублей, — мягким и одновременно холодным, снежным голосом произнесла девушка.

«Это ведь почти триста долларов!» — ахнула про себя Настя. Она была готова потратиться и принесла с собой довольно приличную сумму, которую взяла из денег, отложенных на черный день, но все-таки не могла не удивиться алчности усатого. Внезапно до нее дошло, что название центра — «АЛЕЯК» — составлено из букв его имени, фамилии и отчества. Я — Ясюкевич, К — Константин, АЛЕ — Алексеевич. «Вероятно, он ощущает себя если не богом, то уж, по крайней мере, апостолом, — подумала она. — Наверное, именно поэтому здесь все такое белое и пушистое, как в раю».

Она расплатилась, и девушка стала еще любезнее, словно в лед добавили сахара:

— Итак, мы ждем вас завтра без четверти восемь.

Четверть часа требуется на подготовку к занятиям.

Чтобы смутить ее, Настя хотела сказать: «Заметано», но в последний момент раздумала. В конце концов, вряд ли Снегурочка много зарабатывает, и деньги эти далеко не легкие. Она хорошо представляла, какие персонажи могут себе позволить платить такие суммы за сомнительное удовольствие стать подопытным кроликом доктора Ясюкевича.

Когда она вышла на улицу, то сразу поняла, что скоро будет гроза. Обязательно будет. Настя всегда чувствовала приближение грозы, что называется, нутром.

Дышать становилось тяжело и сладко, а в слоеном небе, висящем над городом, появлялась тяжелая свинцовая прослойка. Она торопливо села в машину и прикинула, успеет ли доехать до дому.

Гроза накрыла ее на Ленинградском шоссе. В одну минуту все вокруг потемнело и нахмурилось, небо задрожало. Гром загрохотал, словно старый таз, пущенный по длинной лестнице. Потом наступила минута молчания, после которой на землю обрушилась вода, мигом залив стекла. «Дворники» плохо справлялись со своим делом — дождь стоял стеной, и все машины на шоссе замедлили ход и включили фары. Перед Настей плавали оранжевые огоньки, и она снизила скорость до самой маленькой, соображая, где бы остановиться.

Потом решила — за мостом, и выровняла ход.

Где-то впереди, за несколько машин до нее, мелькнуло нечто красное, стремительное — это с соседней улицы вылетел на гаснущую стрелку какой-то лихач.

— Кретин, — пробормотала Настя по привычке.

Она всегда сердилась на неосторожных или нахальных водителей.

Но едва ее «Тойота» приблизилась к тому же самому перекрестку, как раздался визг шин, и вода веером полетела в лобовое стекло. Потом ее машину сотряс удар, вокруг все заскрежетало, и Настю бросило на руль. Ей стало больно и страшно. Разинув рот в немом крике, она ударила по тормозам, и ее завертело на мокром асфальте. Кое-как справившись с управлением, она ткнулась передним бампером в тротуар и осталась сидеть, потрясение глядя перед собой.

Подсознательно она понимала, что кто-то вопреки правилам движения и инстинкту самосохранения пытался вырулить на Ленинградку, не обратив внимания на красный свет. Мотор заглох, «дворники» медленно качнулись перед ее глазами и обессиленно опали вниз.

Дождь тотчас же завладел машиной, шаря по ней струями, колотя и облизывая.

Внезапно сверкнула молния, и в ее мертвом свете Настя увидела бегущего человека. Он был без зонта, да и зонт вряд ли спас бы его в такой ливень. И он был испуган. Настя поняла это по тому, как он держался. Перепуган до смерти! Ей пришлось повернуть ключ зажигания и открыть ему дверь, потому что он начал бешено дергать ручку и биться в окно, словно большая обезумевшая птица.

— Вы в порядке? — спросил он, распахнув наконец дверцу и пытаясь засунуть голову поглубже.

Вода сразу же полилась Насте на колени, забрызгала пол. Незнакомец потянул ее за руку и буквально выдернул под дождь, словно редиску из тугой грядки.

Дождь оказался на редкость холодным, и, захлебнувшись на мгновение, она внезапно обрела голос и ощутила, как разбуженная ярость с клекотом несется откуда-то из горла, словно сдвинутая с места лавина.

— Вы что?! — закричала она, пытаясь перекрыть раскаты грома, свист проносящихся мимо автомобилей и упоительный грохот дождя. — С резьбы слетели?!

— Простите! Простите! — закричал мужчина, приблизив к ней лицо. — Я оплачу ваш ремонт!

Он был мокрый и смешной, с размазанной по всему лбу челкой и длинными черными ресницами, которые торчали во все стороны, словно ворсинки намокшей беличьей кисточки. Незнакомец схватил Настю за плечи и потряс.

— С вами все в порядке? Вы не ударились?

Неожиданно для себя Настя заплакала.

— Зачем вы это сделали? Зачем? — спрашивала она, некрасиво вывернув нижнюю губу наизнанку. — Я и без вас боялась водить, а теперь…