Синдром Дао

Прежде чем вознестись на лифте к смотровой площадке, Сун Лимин провела меня по первым этажам, где находились залы развлечений. Абсолютно глупых развлечений, на мой взгляд: кому, кроме детей, интересны пластиковые динозавры в полный рост и прочие древние обитатели Земли? Или целая кунсткамера фантастических уродцев и пришельцев с других планет? Эти нелепые резиновые куклы раздражали меня до глубины души, а Сун Лимин хохотала, как ненормальная, и просила, чтобы я сфотографировал ее в объятиях то одного монстра, то другого – ну детский сад! Я старался быть вежливым и не подавать вида, что мне чертовски скучно, но китаянка оказалась проницательной штучкой. «Эй, ты, бука, кончай злиться, – со смехом сказала она, – расслабься и получай удовольствие!» Я старался изо всех сил «получить удовольствие», но выходило как-то не очень. Особенно это перестало выходить, когда Сун Лимин приволокла меня в «императорскую» комнату – там можно было пофотаться в традиционных одеяниях китайских царедворцев.

Сначала она сама натянула костюм средневекового воина: стеганая фуфайка и коричневый плащ по щиколотки, на голове шапочка – перевернутый походный котелок с желтым платком вокруг шеи, в руках деревянный меч. Корча страшные физиономии, Сун Лимин лихо размахивала мечом, принимала воинственные позы и делала грозные выпады, я же фотографировал ее забавы. А потом она потребовала, чтобы я облачился в костюм придворной дамы. Тут уж я не выдержал: покрутил пальцем у виска и заявил, что все, на сегодня довольно – сколько можно делать из меня идиота?!

– И ты полагаешь, что с таким настроем сумеешь стать даосом? – фыркнула Сун Лимин. – Ты раздражаешься по любому поводу, на каждом шагу комплексуешь, и главное – совсем не ловишь кайф от жизни. Ты все что угодно, только не даос!

– Вот приедем к Учителю, он и займется вплотную моим даосским воспитанием, – огрызнулся я. – А пока что буду ловить кайф по-своему, тихо, без абсурдных переодеваний и прочего веселья. Я не такой внутри, мне неинтересен весь этот балаган!

– Ты, наверное, забыл, что даос внутри – никакой, – безмятежно глядя на меня, сказала Сун Лимин. – А значит, он может быть всяким. И еще: в любой жизненной ситуации даос видит упражнение. Он его выполняет и тем самым обогащает свою внутреннюю пустоту новым содержанием. В этом – смысл бесконечного продвижения по пути Дао. Так что расцени переодевание в женское платье не более чем упражнение. Тебе просто нужно расслабиться и сделать это в свое удовольствие. Не думай о том, как посмотрят на тебя окружающие. Для даоса мнение других людей не существует.

– Ладно, уговорила, – буркнул я и, делая над собой громадное усилие, подошел к стойке с бутафорскими костюмами. – Давай, ряди меня китайской матрешкой!

– Не матрешкой, а знатной дамой, – прыснула моя мучительница.

Она стала мне протягивать одну часть костюма за другой. Сначала велела натянуть через голову шелковую бордовую юбку с золотой оборкой. Потом подала темно-синюю, как ночное небо, блузу с широчайшими рукавами – по краям она была отделана красно-золотыми лентами. Увенчала эту неземную красоту алая шляпа. Ее поля украшала нить крупного жемчуга, а прихотливое сооружение надо лбом говорило о высоком происхождении фрейлины.

– Ну что, ваше величество довольны? – хмуро поинтересовался я, сцепив руки за спиной и сутулясь вдвое больше обычного. Таким дураком я себя давно не ощущал!

– Ты просто куколка, куколка! – восхищенно прищелкивая языком, сказала Сун Лимин. – Сейчас я сделаю несколько снимков, чтобы ты сам убедился! Только поиграй немного, подвигайся, улыбнись – ну побудь немного фрейлиной, а не занудой занудовичем…

Я был зол как черт и жаждал оставаться именно «занудой занудовичем», старым и вредным, но эта девчонка упорно делала из меня клоуна на арене цирка. Кому расскажешь – не поверят. Впрочем, хотела посмешище, о прекрасная и светлая Сун Лимин, – так получай посмешище!

От злости я стал совершать нелепые дерганые движения руками и ногами – актер театра кабуки сдох бы от зависти, глядя на мой «танец»! Я почтительно соединял ладони и кланялся «императрице», а потом полз к ней на коленях, путаясь в юбке. Снова вскакивал на ноги и, раскинув крылья-рукава, семенил маленькими шажочками по комнате, аки девица в хороводе. Строил рожи в объектив и принимал чудовищные позы, за какие фрейлину наверняка бы предали публичной казни, привязав к коню и пустив его в чисто поле. Под конец я совсем распоясался: бухнувшись на золотой трон, победно задрал ноги и с голливудской улыбкой уставился на умирающую от смеха Сун Лимин.

Тут я услышал за спиной рукоплескание и многоголосый гогот. Резко вскочив, я обернулся – в дверях стояли три пожилые китаянки в фартуках и с косынками на головах. Скаля наполовину беззубые рты, они вовсю потешались, глядя на мое шоу.

– Ni kan! Lao wai pai zhao! 9 – проскрипела одна из них, а ее товарки задрали вверх большой палец и одобрительно потрясли им в воздухе.