Синдром Дездемоны

– Наверное, не любила, – Вероника поднялась и даже попыталась улыбнуться. – Не любила, как бабушку. Мама меня даже не целовала никогда. Она просто была самой сильной из всех, кого я знала. Никита – тьфу рядом с ней. И я думала про нашу жизнь… Я как-то решила, что мне надо умереть первой. Я не знаю, как без мамы жить. И без всех.

– Ты сложнее, чем мне казалось. Ладно. Пошли выполнять все, как решили. Что-то появится – идея, надежда, спасение.

Слава накрыл на кухне стол, расставил тарелки с горячей едой, разлил водку по трем рюмкам и объяснил Веронике:

– Это у нас ненастоящие поминки. Репетиция, что ли. Чтобы облегчить тяжелую весть. Настоящие бывают после похорон. Но у нас следствие, надо искать убийцу, поэтому тело пока побудет у нас. Извини за подробности.

– Но я не знаю, как хоронить, – сказала она.

– Понятно. Это мы решим.

Он строго следил за тем, чтобы она пила мало, а ела как можно больше. Когда ему показалось, что ее цвет лица стал приближаться к нормальному, спросил:

– Ты как? Полегчало немного?

– Да. А что мне делать дальше?

– Да вот думаю. Конечно, жить. Написать, к примеру, заявление о своих ложных показаниях по поводу Никиты. Ты же врала?

– Да.

– Зачем или почему?

– Просто хотела, чтобы он ушел от нас.

– Нет, так не получается. Ты не дура, ты знала, что отправляешь человека в тюрьму. И какой для тебя в этом толк?

– Не знаю. Просто так вышло.

– Хорошо. Оставим эту тему. Думаю, скоро я сам тебе расскажу, кто тебя заставил так поступить.

– Я не… Я же не стукачка.

– А я и не просил. Вероника, я должен сейчас официально обозначить твое положение: ты несовершеннолетняя полная сирота. Из этого факта вытекает опека, социальные службы, то да се. И я никак не смогу влиять на их решения. Тебе нужен человек, по возможности близкий, который все это будет контролировать, следить, чтобы все решения на самом деле были в твою пользу. Опекун тебе нужен. Или опекуны.

– Но где же я такого возьму?

– Никита. Если он согласится, конечно.

– Да вы что! Он же меня ненавидит. Он мне будет мстить.

– Я знаю Никиту много лет. И это не тот человек, который будет мстить осиротевшей девчонке, страдающей судорогами из-за некачественного младенческого родничка. А ты его ненавидишь? Только это все решает.

– Я? Его? Да нет. Мы лаялись, конечно, он мне гадости говорил про детский дом и все такое. Но он мне по барабану был, если честно. Даже не сильно мешал.

– Ну что ж. Осталось уговорить графа Орлова.

– В смысле? Какого еще графа?

– Это шутка. Анекдот есть один.

– Расскажите!

– Да я не очень и помню. Но там суть в том, что жила очень некрасивая еврейская девушка, ко всему бедная и необразованная. А ее отец, пытаясь ее утешить или даже помочь, спросил, хочет ли она выйти замуж за графа Орлова, самого богатого человека в местечке. Она согласилась. Ну, он и говорит: «Осталось уговорить графа Орлова».

Вероника от неожиданности фыркнула, закрыв рот руками, потом почти беззаботно рассмеялась.

– Смешно. А вы на самом деле думаете, что я такая уродина?

– Да нет, ты что! Это же анекдот, ты сама просила рассказать. А ты… Дай-ка посмотрю получше сейчас, когда ты не ревешь и не кривляешься. У тебя красивые глаза. Нормальные волосы, нос, рот. Ты только не вздумай накачивать губы до размеров автомобильных шин. С этого момента все становятся уродинами, а у тебя могут появиться деньги на подобные безумства. Точнее, ты уже нашла кусочек наследства. У твоей матери есть счета. Ну, ты поняла: я за естественную красоту. А это не только внешность. Она у тебя нормальная. Но когда ты начинаешь врать или вопить, ты похожа на придурочную. Я ответил? Ясно выразил свою позицию?

– А то! – Вероника даже покраснела от удовольствия. – Вы – мэн классный, мне еще и слова доброго ни разу не говорили.

– Тогда я к графу Орлову. А ты попробуй поспать. Я позвоню или приеду. Только сначала запишешь мне все, что ты говорила по поводу оговора Никиты.

Слава в машине несколько раз доставал телефон, чтобы набрать Никиту, но передумывал. Не знал, как и что сказать. И вообще: при чем тут он. И как сказать такой ужас при Светлане. И какие сумасшедшие с ним согласятся.

Потом неожиданно для себя набрал телефон Светланы. Начал просто и тупо.

– Привет, это я. Вы там как? Ты дома или на работе?

– Дома, только что вернулась.

– А Ники?

– Ты шутишь? Он все время дома, под арестом, ты как будто не в курсе. Или проверяешь?

– Да нет. Просто еду по вашем району, дай, думаю, зайду. Если позовут, конечно.

– Мы будем очень рады, – с каким-то сомнением в голосе ответила Светлана. – Я как раз собиралась ужин готовить. Ты, наверное, голодный?

– Вообще-то нет. Повидаться хотелось бы.

Умная и подозрительная баба эта Светлана. Сразу поняла, что он едет не просто так.

Никита совсем извелся в своем заточении, даже обнял Славу. Светлана приветливо улыбалась, но не торопилась на кухню готовить ужин. Слушала и смотрела, какую свинью собирается подложить им друг семьи. Тянуть не имело смысла.

– Замучился в своей золотой клетке? – спросил Слава у Никиты.

– Да ничего, лежу, валяюсь, такого времени у меня в жизни не было. До суда дотерплю.