Синдром Джека-потрошителя

Коридор здесь был небольшим и сразу же выводил ее к комнате, которую занимала мама. Из-под двери пробивался свет, но войти Каштанчику не удалось: дверь оказалась заперта. Перепуганная Каштанчик отчаянно стучала кулачками по плотному дереву. Она то и дело оборачивалась, она боялась, что сейчас Темный выйдет прямо из ее спальни и схватит ее, однако за ее спиной никого не было.

Мама открыла через минуту, показавшуюся Каштанчику вечностью. Мама была запыхавшейся и раскрасневшейся, да еще, кажется, чем-то недовольной. Каштанчик не обратила на это внимания, она была слишком напугана. Она прижалась к матери и торопливо рассказала ей все, что видела во дворе.

Тощий, который почему-то остался в комнате мамы на ночь, поспешил во двор. Он осмотрел площадку перед домом, сад, даже заглянул к соседям, которые еще не спали, и о чем-то поговорил с ними.

Но Темного уже не было, и никто его не видел.

– Тебе показалось, – сказал Тощий. – Или приснился плохой сон.

Он не ругался на Каштанчика, а мама, если и хотела отчитать ее, при нем сдерживалась. Но Каштанчик все равно не чувствовала себя виноватой, ей было обидно до слез. Она больше не сомневалась: Темный там был, он второй раз пялился на нее! Почему так сложно в это поверить?

Но взрослые почему-то не хотели доверять ей. Каштанчику только и оставалось, что взять дело в свои руки: она решила, что теперь будет смотреть по сторонам особенно внимательно. И если Темный снова сунется сюда, она обязательно его всем покажет!

Глава 6 Льюис Кэрролл

Леон смотрел на идеально прямую дорогу, растянувшуюся перед ним. Так тихо, так пусто, так безлюдно… Рядом – ни одного поворота, и любая машина, движущаяся навстречу, сразу будет видна. Прекрасное место для одного из его экспериментов по самоконтролю; например, такого, каким он развлекался в ночь звонка Дмитрия.

Но потом был звонок, было это дело, и все изменилось. Леон осознавал это – постепенно, с удивлением, с любопытством. Он не ожидал от себя таких перемен, не думал даже, что они могут произойти так быстро. Однако когда они начались, он не сопротивлялся им. Он только сейчас понял, насколько скучной и монотонной стала его жизнь, и хотел это исправить.

Вот и теперь он с удивлением обнаружил, что не решился бы на новый эксперимент. Перед ним были все условия: дорога, время, машина… Но не было желания. Во всех его экспериментах с собой и судьбой было одно главное «если»: если что-то пойдет не так, он погибнет.

Обычно Леон относился к этому спокойно и не боялся. Ему не слишком хотелось умирать, однако это было бы достойной карой за ошибку. Что он терял? Что держало его в этом мире? Да ничего, и его игры со смертью помогали ему развеять скуку как ничто другое. Теперь же все изменилось, и он чувствовал, что больше не готов рисковать.

Потому что у него появилось новое «если». Если он все-таки ошибется и погибнет, он больше не увидит Анну. Он не приедет на встречу через два часа… он вообще ее не встретит, никогда. Остановится все: расследование, поиск, и того, кто уже начал убивать, когда-нибудь, наверно, остановят, но будет уже слишком поздно… А может, и вовсе не остановят. У первого Джека такое получилось, второй – не глупее.

Поэтому ему нельзя было умирать. Какая забавная мысль… Вроде как и раньше нельзя было, но сейчас – по совсем другим причинам. Леон пока не решил, как на это реагировать, и не спешил с выводами. Он просто чувствовал, что теперь ему хочется жить, просыпаться по утрам и ехать на встречу.

А ведь он изначально не собирался соглашаться на предложение Димы! Хотя Дима, пожалуй, не понял бы его, если бы узнал всю правду. Но какая разница? Убийца будет пойман, вот и все, что по-настоящему важно.

Они с Анной встретились в городе: Леон ждал ее в машине. Он даже не пытался найти ее в толпе, потому что не надеялся узнать. Ему было любопытно, кем она будет сегодня, какой образ выберет для встречи с соседями погибшей Валентины Сурковой.

Она оказалась скромницей. Девушка, севшая в его машину, была очень молодой, почти не пользовалась косметикой, ее светлые глаза скрывались за массивными очками, а русые волосы были заплетены в толстую косу. Леон не сомневался, что в общении с собеседниками она будет тихой, улыбчивой и даже застенчивой, пока же Анна определенно была чем-то озадачена.

– Что-то случилось? – поинтересовался Леон.

– Синий цвет не пошел, – буркнула она.

– Куда не пошел?..

– Я тебе потом покажу. Ты договорился о встрече?

– Да, мы по-прежнему полиция. Но о том, что мы приедем, знает только Светлана. Если бы предупредили Макара, его бы точно не было дома – он от полиции бегает. А так у нас есть хоть какой-то шанс его застать.

После гибели Валентины Сурковой одна из комнат коммунальной квартиры пустовала, но другие две по-прежнему были заняты. В одной жила Светлана Васнецова с дочерями – та самая медсестра, которой Валентина отдала свои деньги. Она была подавлена случившимся и готова была рассказать полиции все, что нужно. Вот только она мало что знала, ее рассказ о Тине получался неизменно коротким.