Синдром Джека-потрошителя

Третья комната принадлежала Макару Осташуку – пожилому уголовнику, освободившемуся после очередной ходки. Он провел за решеткой больше половины жизни и на свободе надолго не задерживался, но теперь, видно, решил выйти на покой. Годы в заключении расшатали его здоровье, он стал слабым, постоянно залечивал туберкулез и полностью оглох, он не потянул бы даже мелкую кражу, не говоря уже о грабежах, которыми промышлял раньше.

Но все равно для полиции он стал первым подозреваемым. Да Макар и сам понял, что так будет. В ночь убийства, увидев кровь в коридоре, он рванул из квартиры с таким отчаянием, что не обратил внимания даже на сумку, полную денег. Он бросил все на смертельно перепуганную Светлану, решив, что это его спасет.

Не спасло, конечно, его бегство лишь усилило подозрения, и на допрос Макара все-таки приволокли. Однако толку от этого было немного: он говорил мало, смотрел на всех волком, а главное, у него было алиби – он постоянно был в квартире, его видели или Светлана, или ее дочки. Да и не тянул он на холодного убийцу, способного провести такую операцию.

После допроса Макар продолжил бегать от полиции – то ли от въевшегося страха, то ли по старой привычке. Леон прекрасно знал такую породу, поэтому договорился о встрече только со Светланой и попросил ее не болтать об этом. Его расчет оказался верным: в квартире они застали и Макара, угрюмого, настороженного, зато трезвого.

Двух оставшихся владельцев коммуналки собрали на кухне. Леон наблюдал за ними со стороны, но разговор позволил вести Анне. Он видел, что она добьется большего: ей, «безобидной девочке», уже сейчас доверяли легче, чем ему – в нем по-прежнему угадывался полицейский, да и вряд ли это изменится.

Ему было любопытно другое: как Анна умудрялась подбирать образ так идеально до того, как узнавала своих собеседников?

– Простите, что снова беспокоим вас этим, – виновато улыбнулась она. Ее голос, тихий и робкий, звучал именно так, как ожидал Леон. Что ж, он не умел предугадывать ее действия, но умел понимать их, уже неплохо. – Но расследование продолжается, нам нужно хоть что-то.

– Я бы хотела помочь, только не знаю как, – вздохнула Светлана. – Похоже, от меня совсем нет толку… Я на все вопросы отвечу, вы не думайте!

Чувствовалось, что последние несколько дней дались ей нелегко. Светлана была молодой, но измотанной постоянными заботами и не самой простой жизнью. Зловещие тени под глазами и покрасневшие глаза лучше любых слов рассказывали о том, что после смерти Тины она мало спала и много плакала.

Леон понятия не имел, что будет с деньгами Тины Сурковой после следствия, но надеялся, что хотя бы часть из них достанется этой женщине. Хотя, конечно, вряд ли…

– Сколько можно болтать? – угрюмо осведомился Макар.

Он напоминал Леону волка, попавшего в капкан. Зверь уже понял, что ему не освободить лапу и никуда не деться от охотников. Теперь он замер, он насторожен, он не нападает – но готовится обороняться, если нападут на него.

И все-таки подозреваемым он не был. Леон умел замечать детали, он сразу обратил внимание на руки бывшего заключенного, дрожащие мелкой дрожью. Вряд ли Макар Осташук был гениальным актером, способным изобразить такое. Скорее, это проявилась очередная болезнь из его богатой коллекции, и он при всем желании не смог бы провести сложную операцию.

Но он был там, он мог что-то видеть – он был глух, а не слеп.

– Расскажите еще раз, что вы знали о Тине, – попросила Анна. Она тоже пока присматривалась к свидетелям, и вряд ли этот вопрос был так уж важен, она просто прощупывала почву. – Я – криминальный психолог, мне нужно составить портрет жертвы.

– Ничего не слышу! – с непонятной гордостью заявил Макар.

– Не проблема, я могу записывать все вопросы.

– Да меньше слушайте его, он давно уже научился читать по губам, – поморщилась Светлана.

– Мне несложно записывать вопросы, если Макару Ивановичу так легче.

Она и правда принесла с собой большой блокнот и этим лишила Макара последней возможности избежать разговора.

– Я Тину мало знала, – печально отметила Светлана. – Потому что не хотела знать, вы не представляете, как мне теперь стыдно за это…

Она повторяла свои показания, которые Леон уже читал, почти дословно. Вряд ли это было ложью, скорее всего, Светлана много думала о той ночи, старалась вспомнить все – и у нее получилось, только следствию от этого не было никакого толка.

Когда настал черед Макара, он снова был неразговорчив.

– Шлюха и шлюха, что мне с ней общаться?

– Вы пользовались ее услугами? – спросила Анна, заметно покраснев. Леон знал, что она неплохая актриса, но это был высший пилотаж. Интересно, заплакать она смогла бы с такой же легкостью?

– Противно! Зачем мне эта девка? Она слишком много о себе мнила!

Леон бросил вопросительный взгляд на Анну, она, заметившая это, быстро кивнула. Они поняли ответ одинаково: Макар хотел бы переспать с Тиной, но она назначила слишком высокую цену. Она была еще молода, она не достигла дна даже в своей зависимости. Это снова указывало на то, что Джек выбирал себе все более сложных жертв.