Синдром фрица

А потом, когда подошла весна, у Роберта начался роман. То ли затосковал, то ли передозировал спичек себе в кишку, но очень затосковал Роберт.

Он рыдал и бросался на стены. Его красивые локоны развевались. Тонкий нос краснел от слез.

Он наплакал себе девушку. Да, девушку. Не красивую, но веселую и готовую хохотать всегда. Она была "сахалярка". Смесь якутки и русского. С синими глазами, между прочим. Она приносила письма на первый этаж. Зачем она поднялась на второй? Когда Роберт грустно бродил по коридорам и заигрывал со старухами?

Зачем?..

Они упали оба в эту любовь.

- - - О! Бля, Фриц, ты не представляешь себе! - - - причитал Ромео, когда смог между ее затяжными хихиканьями всунуть записку.

- - - О! Какая у нее рука! Какая у нее потная ладошка!!! - - - Мы с Танкистом слушали. Что нам оставалось делать. Эта потная ладошка проносила нам сигареты. Я бы умер без табака. Сафа вычислил ее и сказал, что я его брат. И передавал через нее сигареты и сгущенное молоко.

Пока Роберт только вздыхал, все было нормально. Они переписывались.

Роберт начал от страсти курить. Он шел в клозет и, мечтательно усевшись, смаковал ее косые, пьяные строчки.

Он даже перестал мастурбировать.

"Сошел с дистанции..." - пожимал плечами Танкист. Мыто с ним не сошли.

Не знаю, чего хотел Танкист, я хотел одного... Не свихнуться.

А в перспективе, выбраться из этой задницы.

- - - Ты на что дрочишь? - - - спросил он однажды. - - - Ну, что представляешь?

Мы шли в этот момент по коридору. Я пожал плечами. - - - Врешь, Фриц - - - врешь - - - Все фантазируют, все - - - Я вот, например - - -

Он остановился. Мы оказались в конце коридора, у окна. В слабом свете начинающейся полярной весны. Я видел розовый череп Танкиста. В этом госпитальном и весеннем свете я, кажется, видел корни его рыжеватых волос. - - -

Все девушки - - - Все женщины, которых я когда-нибудь видел - - - Встречал где-нибудь - - - Даже на минуту всего - - - Или еще меньше - - - Просто взгляд в толпе - - - Чья-то грудь - - - сквозь ткань на солнце - - - талия - - - Ноги - - - Волосы - - - Рука - - - Пальцы, трогающие бедро - - - Морщинки на пальцах - - - Ноготки - - -

Танкист зажмурился.

- - - Все те, Фриц, кто мелькнули и ушли - - - воображение, Фриц - - - Есть такие "интеллигентки", еб иху мать, в электричках - - - С книжками и глазами такими - - - Романтичными - - - Типа "полюби меня с разбега, чтобы я прищурилась" - - - С грудью скромной такой, скромной - - - смотрит на тебя титечка, как собака, которую хозяйка оставила возле магазина - - - И ты смотришь - - - Никто так никогда на нее не смотрел - - - Так спокойно - - - Со всеми подробностями - - - Во все проникая - - - Когда она поднимает глаза свои мутные от романтичной херни - - - И начинает просто, так просто чесать локоть - - - Ребро - - - Или жмет лифчик - - - Такие - - - уже за тридцать пять - - - С тихим таким, осенним сквозняком в пизде - - - сколько таких видел - - - сколько - - - Как отзываются они на взгляды - - - будто заблудились их титьки в лесу - - - Ты потом помнишь такие подробности, которые никто не знает - - - ни она, ни ее мужик - - - Ебаное воображение - - - тысячи - - - тысячи баб - - - Слушай - - - Дай сигарету - - -

Я протянул. Он хлопает по карманам пижамы. Прикуривая, продолжает: - - - Море - - - Море подробностей - - - вся их жизнь вспыхивает в секунду перед глазами - - - Особенно по обкурке - - - Когда я в дисбате, в Чите сидел - - - Валялся обкуренный и обожратый первые дни - - - Я со всеми трахался, кого хоть раз в жизни видел - - - Как тысячи дверей в башке открываются, и в каждой комнатке воспоминание - - - Баба - - - Ты по этим комнаткам идешь насквозь - - - Дико так поначалу было - - - Как со своим мозгом трахаться - - - А ведь так и есть, Фриц - - - А? - - - Знаешь, о чем мечтает каждая пчелка? - - - Чтоб все цветы открылись на лугу - - - Только для нее - - - Это - - - Ха- ха - - - Память онаниста - - - Ну что они там! Уснули бля, что ли?! - - -

Он имеет в виду Ладошку и Роберта.

Мы вышли, чтоб не мешать.

- - - Я быстрее! - - - Ладошка! Мой Васька слаще!!! - - - орет он в сторону палаты.

И мы слышим хохот летчиков с первого этажа.

Я не знал до этого, что Танкист сидел в дисбате.