Синдром гиперпоздней конверсии (СИ)

- Господи, боже, Юлечка… - отец плакал. – Ты должна поехать с нами, нам нужно выяснить, что с тобой происходит.

- Я отсюда не выйду. Я знаю, что надежды нет, поэтому бессмысленно таскать это уродство куда-либо. Берите мою кровь, или что вам там нужно, и езжайте, но меня оставьте в покое.

Андрей знал, что дочь, скорее всего, права насчет своего обреченного положения. Сдерживая слезы, он забирал кровь из топорщившейся вены на ее руке. Она же отвела взгляд в сторону, стараясь как можно меньше смущать отца своим безобразием.

- Теперь мы должны уехать, но мы вернемся, слышишь? Мы вернемся. Жди нас здесь.

Мужчины вышли из квартиры.

Несколько часов подряд Юля лежала на кровати, рыдая. Наконец, сама не зная зачем, она поднялась, и ее тотчас же согнуло невыносимо острой болью внизу живота. Она обрушилась на пол со сдавленными стонами. Будто нанизанная на копье, она извивалась на сером ковролине, по которому растекалась лужица крови, впитываясь в толщу ткани…

- Нет… Мой малыш!.. – увидев кровь, Юля зарыдала в голос, уничтоженная потерей ребенка. Спустя минуту, изогнутое метаморфозами тело поднялось и двинулось на кухню. Пачкая пол стекавшей по ногам кровью, Юля выдвинула ящик со столовыми приборами, достала нож и ринулась в ванную комнату. Улегшись в ванной, она вытянула руку и приставила острие ножа к самой широкой вене. Всхлипывая и дрожа, она проткнула кожный покров, но, почувствовав боль, с яростью бросила нож на пол, не в силах завершить начатое.

Сотрясаясь от плача, она нашла осеннее пальто Нимма. Накинув его вместе с капюшоном, она вышла из квартиры и поднялась на верхний этаж. Толкнув дверь, она оказалась на крыше. На поручнях ограждений сидели чайки и удивленно смотрели на пожаловавшее чудо, но после первого же его шага, с криком разлетелись.

Юля подошла к краю крыши и глянула вниз. Ничего там внизу не изменилось – автомобили продолжали катить по авеню, велосипедисты крутили педали, а пешеходы медленно ползли по тротуарам. Самое злое несчастье любого из них не могло сравниться с ужасом, в который превратилась некогда прекрасная юная балерина. Она с трудом и болью перекинула одну кривую ногу за ограждение, вцепившись в него обеими руками, затем вторую. Убитая жалостью к себе и одиночеством (Нимм так и не появился), Юля смотрела вниз на расплывшийся от слез тротуар и не решалась сделать шаг.

- Я не могу… не могу… - шептала она, мотая головой. Стоя в нерешительности в нескольких секундах от смерти, она увидела, как в парке через дорогу играли в войнушку несколько ребят.

«Если бы только у них были настоящее оружие, я бы просто попросила кого-нибудь из них пристрелить меня, раз уж я сама не могу этого сделать» - пронеслось у нее в голове, и вдруг ее осенило.

Спустя пять минут Юля уже была в парке, скрывая свое изувеченное лицо под просторным капюшоном. Подойдя к одному из мальчишек, она, не поднимая головы, попросила у него пистолет. Мальчуган, несколько обескураженный отсутствием лица незнакомца, отказался предоставить свое оружие. Тогда Юля приподняла голову, обнажив зомбиподобное лицо:

- Отдай сюда эту чертову пушку! – прошипела она осипшим басом. Паренек тут же бросил игрушку на землю, но не убежал, а начал пятиться, ни в коем случае не желая поворачиваться к монстру спиной. Юля подняла пистолет. Он выглядел почти настоящим. Только оранжевый наконечник выделялся на черной пластмассе. Она обхватила его безобразными пальцами и послышался глухой треск. Наконечник упал на землю, а Юля, сунув добычу в карман пальто, ковыляя, вышла из парка.

Неторопливо она прошла вдоль по авеню, по которой они с Ниммом так любили гулять по вечерам. Мимо того стэнда с дико дорогим мороженым. Мимо места, где они берут в аренду велосипеды… Слезы невольно текли из ее уставших безобразных глаз при виде вещей, напоминавщих ей о счастливой жизни с Ниммом.

Так она незаметно дошла до полицейского участка. У дверей стоял конвой из двух рядовых служителей закона. Сунув руку в карман, Юля вынула игрушечный пистолет. Она с секунду вертела его в руках, затем взяла рукоятку в правую ладонь и направилась к полицейским.

Один из них обратил тренированное внимание на приближающуюся подозрительную фигуру в пальто. Он оглядел капюшон, за которым не было видно лица, затем взгляд его спустился ниже…

- Пушка! – крикнул он и мгновенно выхватил из кобуры табельный пистолет, направив его на Юлю. Его партнер последовал примеру.

- Стой, где стоишь! Брось пушку! Брось пушку, я сказал!! – выкрикивал полицейский, инстинктивно нашедший укрытие за декоративным бетонным поручнем. Юля остановилась.

- Брось оружие, не то я буду стрелять! Брось, сказал!!

Юля стояла без движения. Но вдруг ее правая рука стала медленно подниматься. Всхлипывая, она пробормотала еле слышно:

- Прости меня, Нимм, папа и все, кого я люблю…