Синдром Кандинского

Дописав, Антон швырнул листки на кровать, достал жгут, стерилизатор и, уже не торопясь, аккуратно сделал вожделенный укол. Постепенно ослабляя жгут, он откинулся к стене и некоторое время просидел в неподвижности, смакуя вхождение в непостижимый мир грез, существующий как бы по ту сторону игольного ушка.

Наконец Антон встал, не спеша оделся, сложил письмо вчетверо и вышел во двор. По огороду деловито бродили куры, с осторожным любопытством поглядывая на нового жильца. Антона слегка пошатывало, хотя в ногах он чувствовал какую-то неестественную легкость, словно земля перестала удерживать его на своей поверхности, ослабила притяжение. Мол, отталкивайся и лети на все четыре стороны.

Антон вышел за калитку и остановился рядом с лавровым кустом, который отнюдь не выглядел сейчас благородным лавром, а был, как все придорожные кусты, пыльным и чахлым. Изрытая ухабами улица была совершенно пуста. Убогий вид её резко диссонировал с роскошными живыми оградами садов, за которыми виднелись богатые особняки, обсаженные кипарисами и мандариновыми деревьями. Кое-где над оградами нависали фигурные листья инжира или полотнища банановых пальм. Изредка во дворах перегавкивались собаки, сообщая друг другу о приближении чужого, и лишь неподвижное полуденное солнце работало в полную силу, отчего воздух, как бы закипая, устремлялся вверх, в разомлевшие белесые небеса.

Неожиданно Антон видел знакомую фигуру в белом платье. Наташа шла по дороге в сторону вокзала и небрежно помахивала плетеной хозяйственной корзиной. Она тоже заметила Антона, перешла на его сторону и, улыбаясь, приблизилась к нему.

- Здравствуйте, папочка, - поздоровалась она и протянула руку. - Жаль, что вы сбежали ночью. Хотя, может, это и к лучшему.

- Я не сбежал, - ответил Антон. - Вы же сами сказали, что после ужина я могу уйти. Вот я и ушел.

- Вы так хорошо сыграли свою роль, - кокетничая, сказала Наташа. Маме очень понравилось. Бедная мамочка.

- По-моему, никакая она не бедная, - сказал Антон.

- Бедная, бедная, - перебила Наташа.

- Кто знает, может, я действительно когда-то был вашим отцом. Елена Александровна почти убедила меня в этом. Вот только сын мой мне не понравился. Я не люблю людей, которые точно знают, как надо жить. Они признают только то, что можно пощупать, и стараются урвать на этом свете как можно больше. Кажется, он испугался, что я лишу его наследства.

- Да, - равнодушно ответила Наташа. - Саша такой, крепко стоит на земле. А насчет того, чтобы вы были моим папочкой, я согласна. Поэтому идемте со мной. Как дочь, я имею на вас некоторые права. Я в железнодорожный магазин, за хлебом. Там, знаете, продают такие огромные буханки. Очень вкусный хлеб и всегда свежий.

- Ну что ж, пойдемте. Я только опущу письмо. Это здесь, рядом, за углом. - Они пошли по дороге, и Наташа взяла своего спутника под руку.

- Вы что, не выспались? - спросила она. - Глаза у вас какие-то пьяные.

- Да, я всю ночь пил водку с какими-то двумя мерзавцами. Кстати, один из них на прощание мне сказал, что Бог любит юродивых и героев. Вы не знаете, что это значит?

Наташа пожала плечами и, подумав, ответила:

- Наверное, так оно и есть. Юродивые довольствуются тем, что имеют, а герои все берут сами. Вы-то кто, юродивый или герой?

- Не знаю, наверное, ни тот ни другой, - ответил Антон.

- Значит, вы иждивенец, как и я. Они правы. Бог не любит иждивенцев, но нас много, и ему приходится с этим мириться.

Они подошли к сгоревшему бараку. Антон открыл и с силой захлопнул покосившуюся калитку, затем достал письмо и опустил его в почтовый ящик.

- Здесь же никто не живет? - удивленно сказала Наташа.

- За почтой они, наверное, приходят, - ответил Антон. - Они живут где-то рядом.

- Родственники? - спросила Наташа.

- В некотором смысле, - ответил Антон. Он заглянул в щель почтового ящика и добавил: - В этом доме у меня когда-то была большая, светлая любовь, но так давно, что я уж и не помню её вкуса. Остались одни декорации.

Они не торопясь прошли мимо грязной, обшарпанной шашлычной и вышли к пакгаузу. Земля здесь была пропитана гудроном, и запах его ощущался столь остро, что Наташа зажала нос двумя пальцами и гундосо сказала:

- Лет через сто здесь откроют большое месторождение нефти.

Они миновали вокзал, и вскоре Наташа остановилась, показав пальцем на дверь с висячим замком.

- Закрыт, - сказала она. - Может, прогуляемся? Глядишь, попозже и откроют.

- Жарко, - ответил Антон. - Да уж ладно, давайте погуляем. Делать все равно нечего.

На вокзале завели Челентано. Несколько таксистов, ожидающих поезда, лениво переговаривались в тени дерева, выдавая не более одного слова в минуту. Они томно разглядывали редких прохожих, поплевывая сквозь зубы и оживляясь лишь при появлении женского пола.

- А вы сейчас один живете? - спросила Наташа.

- В смысле, успели ли мы разъехаться? - спросил Антон. - Она здесь, в Гагре. Кажется, нашла мне замену.

- Это вы ей пишете письма? - догадалась Наташа.

- Да, - сказал Антон. - Недообъяснился. Хотя... все это никому не нужно.