Синдром Кандинского

- А меня Александр Михайлович. Можно Александр. - Он помолчал и добавил: - Просто Александр Алтухов. Как хочешь, так и зови. Мне все равно. - Алтухов некоторое время стоял молча, а затем спросил: - Ну ты успокоилась?

- Да, спасибо, - быстро ответила Нина, - я уже давно успокоилась.

- Может, тогда расскажешь, что у тебя случилось? - попросил Алтухов.

- Зачем вам? - бесцветным голосом спросила Нина.

- Затем, - ответил Алтухов. - Я же теперь твой крестный.

- Нет... нет... - помотала головой Нина. - Плохо было, вот и все.

- Плохо-плохо-плохо, - забормотал Алтухов. Он подошел к окну и сел на грязный подоконник. - Ты атеистка? - спросил он. - В Бога веришь?

- Нет, - тихо ответила Нина. - Я комсомолкой была. - Она помолчала и затем добавила: - И пионеркой тоже.

- Вспомнила, - усмехнулся Алтухов. - И октябренком небось? - Он протяжно вздохнул, пнул ногой кукольное туловище без головы и сказал: - И я был. А вот последнее время что-то часто думаю о всяких нематериальных вещах.

- А вы верите? - спросила Нина.

- Даже не пытался, - ответил Алтухов.

- Значит, его нет?

Алтухов удивленно посмотрел на нее и, отвернувшись, тихо проговорил:

- Из моего ответа не вытекает, что его нет. Но если все же там кто-то есть, он не добр, он практичен... целесообразен. Так что, приходится надеяться только на себя. - Алтухов помолчал немного, а потом показал на потолок и спросил: - А ты как думаешь, что там?

- Где там? - не поняла Нина. - На третьем этаже, что ли?

- Ну что ты прикидываешься, - возмутился Алтухов. - Там, куда ты сегодня собиралась? В метро ты что делала?

- А-а... - наконец поняла Нина и ответила: - Я не знаю. Мне все равно.

Алтухов сверкнул глазами, но тут же успокоился и сказал:

- Жаль. Все равно, а смерти ищешь. Сидела бы тогда дома. - Нина промолчала, а Алтухов проговорил: - Атеист не должен искать смерти. Он должен цепляться за жизнь руками и ногами. Зубами... А? Как ты думаешь?

- Да, да, - быстро согласилась Нина, и Алтухов заметил на ее лице настороженность.

- Да, да - это не ответ, - сказал он. - Ты-то, когда шла в метро, о чем думала? Мысли у тебя какие-нибудь были? Мысли были? - раздраженно повторил он. - Вспомни. Мне это очень важно.

- Были, - ответила Нина.

- Какие?

- Очень страшно было, - ответила Нина. - Меня даже тошнило от страха. - Она говорила будничным голосом, и Алтухова это злило.

- Страшно - это не то, - махнул он рукой. - Это состояние. Думала ты о чем? Ну, о чем? О жизни, о смерти или о том, как будешь выглядеть, когда тебя растащит по шпалам? Мысли, понимаешь?

- Понимаю, - испуганно ответила Нина. - Мне очень хотелось, чтобы меня кто-нибудь остановил. Спас. И я... - Нина замялась. Она как будто заразилась горячностью Алтухова. Глаза ее заблестели, а правую ладонь она прижала к груди. - Я Богу молилась, чтобы он послал кого-нибудь спасти меня. Он послал...

- Послал, - повторил Алтухов. - Ты же в Бога не веришь. - Он вдруг сардонически расхохотался. - Молилась бы уж тогда комсомолу. - Нина обиженно насупилась, а Алтухов примирительно добавил: - Ладно. Это я так. Я давно ни с кем не разговаривал. Нет, вчера говорил, но это не в счет. - Алтухов опять разволновался. В глазах у него появился безумный огонек, и он принялся ходить от стены к дивану, не обращая внимания на мусор, который хрустел под ногами словно битое стекло. - И все же, - сказал он. - Вспомни. Дома ты о чем думала, перед тем как решиться? Мне нужно главное. То, из-за чего ты пошла в метро.

- Это долго рассказывать, - устало проговорила Нина. - Что привело, что привело! Жизнь привела! Я давно уже думала об этом, но все страшно было.

- Страшно! Страшно всегда было, а пришла ты только сегодня, - не унимался Алтухов. - Нет, была какая-то одна, главная мысль. Вспомни. Она, может, кажется тебе пустяковой. Главное часто кажется ерундой. Ее нужно найти, вычленить. Может быть, это одна фраза, может, слово - пароль, магическое слово, вроде "сезам, откройся". Ты про себя произносишь этот пароль, и Оно "открывается". Я сейчас помогу тебе вспомнить. Представь: ты сидишь дома на диване, вот как сейчас. Смотришь в стену. Так просто этот пароль в голову не приходит. Его должны тебе подсказать или внушить. Кто угодно, любой прохожий, сосед, диктор по телевизору. Ты сидишь готовая, слышишь это слово и идешь. С этой секунды ты уже смертница.

Нина как завороженная смотрела на Алтухова, слушала его и от усердия шевелила губами.

- Да, я вспомнила, - прошептала она, и на лице ее отразился ужас. - Да, мне было плохо. Я шла по улице, думала... думала, кажется, о том, что скоро зима кончится и мне станет лучше. А потом я подумала о...

Алтухов жадно ловил каждое слово Нины, не сводил с нее глаз, словно боялся, что она собьется с ритма или не дотянет до самой верхней ноты, на которую он ее вытягивал.

- Ну, ну, - не давая ей остановиться, нетерпеливо проговорил он.