Синдром Кесслера

Капитан, бортинженер и сотня людей в ЦУПе все это прекрасно знали. Орбиту из-за скопления космического мусора меняли настолько часто, что никто даже не напрягался, настолько обыденной была данная процедура.

– На старт, внимание, марш! – раздался в наушниках ехидный голос диспетчера. Конечно, у экипажа на мониторах шел обратный отсчет, и они держали все под контролем, но диспетчер обязательно должен разряжать обстановку. Это тоже – часть его работы. – Как там, не укачивает?

– Заходи, проверь, – ухмыльнулся капитан, быстро просматривая бегущие по экрану строки. – Все в штатном режиме.

О том, что произошло дальше, спорили долгое время. Версии были самые различные: от диверсий и саботажа до удара со спутника вероятного противника. Но официальный ответ комиссии, расследовавшей аварию, был таков:

«Вспышка на солнце вызвала магнитную бурю силой до шестисот наноТесла и продолжительностью одна целая две десятых секунды, что вызвало сбой в системе управления двигателями».

Что именно спровоцировало эту вспышку и почему ее не смогли спрогнозировать, комиссия ответить не смогла.

Несколько сухих строк в отчете на самом деле значили следующее: как только заработал разгонный двигатель, сразу же почувствовалось притяжение. Экипаж ощутил, что они сидят внизу, на полу. Нагрузка была едва уловимая, но после невесомости ощущалась сразу.

Капитан повернул голову влево, к сидящему рядом Шмерлингу:

– Абрам Иванович, скоро заработает тормозной двигатель, и вектор притяжения изменится. Мы некоторое время будем как бы висеть на потолке. Это нормально. Не волнуйтесь. Несколько минут, и это ощущение пропадет. Мы снова окажемся в невесомости.

Боковой обзор у шлема ограничен, но изобретатель вытянул вперед руку с поднятым большим пальцем, показывая, что понял капитана. Цифры на капитанском планшете сообщали, что вот-вот начнется торможение. На секунду возникло ощущение, что они сделали «солнышко» на качелях и зависли в воздухе. Внезапно мигнул свет, и они вновь оказались на полу. Это означало только одно: тормозной двигатель вновь запустили.

– Центр! Что там у вас происходит?

Тормозной и разгонный двигатели включались и выключались. В какой-то момент, капитану даже показалось, что они работают одновременно. Пол и потолок сменяли друг друга, будто они действительно качались на гигантском аттракционе. Свет моргал, то становясь невыносимо ярким, то практически затухая. Корабль трясло, словно самолет, попавший в турбулентность. Сидящий слева от капитана Шмерлинг стукнул его по плечу, привлекая внимание. Тот включил ему рацию.

– Что происходит?! – раздались в наушнике истеричные вопли. – Немедленно остановите это!!! Мы что, гибнем?! Помогите!!!

Капитан отключил звук. Похоже, у инженера началась истерика. Сделать с этим сейчас все равно было ничего невозможно. Свет еще пару раз моргнул и погас, тряска прекратилась, и они оказались в невесомости.

Несколько секунд спустя заработало аварийное освещение, и в наушнике раздался голос диспетчера:

–…шенин, доложите о повреждениях!!! – сквозь помехи и шипение донеслось до капитана.

– Экипаж цел, – капитан посмотрел на бортинженера, тот поднял вверх большой палец, показывая, что с ним все в порядке и, не удержавшись, добавил по общему каналу связи: – У изобретателя, правда, истерика, но это пройдет, физически все в порядке. О состоянии станции пока доложить не могу…

– У нас нарушилась телеметрия, мы тоже не видим, что с вами происходит. Похоже, дала сбой программа управления двигателями. Но сейчас все в норме. Работаем над перезапуском систем.

– Хорошо, – капитан отстегнулся от своего кресла и подплыл к шлюзу. – Перехожу в станцию для обследования.

***

Тревожный и прерывистый сон совершенно не давал отдохнуть и расслабиться. Очередной раз проснувшись от изнуряющей духоты, капитан еще некоторое время пролежал с закрытыми глазами, пытаясь уснуть, но так и не смог. До подъема было еще полтора часа. Выплыв из отсека, он бросил быстрый взгляд на показания термометра – тридцать четыре градуса жары! Он сжал челюсти от злости и поплыл на кухню. По пути он встретил Шмерлинга. Несмотря на ранний час, тот сидел в одних трусах с ноутбуком и отрешенно то смотрел на экран, то начинал что-то печатать в бешеном темпе. Капитан хотел по привычке выговорить ему за внешний вид, однако одернул себя. Во время аварии нарушилась синхронизация разгонного и тормозного двигателей, и из-за вибрации станции оторвало и унесло в открытое пространство часть солнечных батарей. С тех пор прошло почти трое суток, без батарей охлаждающая система не справлялась. Основное питание и охлаждение перенаправили на критически важные узлы станции. А сам экипаж до тех пор, пока на Земле не придумают, как восстановить на «Полякове» нормальную температуру, вынужден был щеголять в неглиже.

– Абрам Иванович, вы что, не ложились?

Инженер не ответил. Он пристально глядел на монитор, что-то напевая себе под нос. Капитан легонько коснулся его плеча. Шмерлинг вздрогнул, обернулся на капитана и несколько секунд молчал, словно не узнавая. Наконец взгляд сфокусировался.