Синдром Кесслера

– Ну да, – вздохнул капитан, помогая втиснуться в скафандр бортинженеру, – здесь я с вами соглашусь. Учитывая, что уже сейчас станции наблюдения за мусором с трудом справляются со своей работой, то дальше, если мы что-нибудь не придумаем, будет совершенно невозможно. Либо мы будем вынуждены работать так, – он похлопал по шлему своего скафандра, – а это в долговременной перспективе невыносимо, либо околоземелье будет окончательно закрыто.

– Вообще–то, – вскинулся Шмерлинг, влезая в свой странный скафандр, – мы, – он ударил себя кулачком в грудь, – уже кое-что придумали. Так что вы без работы не останетесь! Мне только нужно дополнительно продемонстрировать пригодность устройств, – он застегнул все швы и молнии на скафандре и подошел к капитану, чтобы тот проверил.

– Опустите забрало, – голос капитана звучал глухо сквозь стекло шлема. – Рации еще не подключились. Мы находимся в аварийном режиме.

– Да, сейчас опущу, – раздраженно ответил Шмерлинг. Он уже отошел от потрясения после выволочки, и ему явно хотелось перевести разговор обратно к тому, какой он молодец и спас их. Но отповедь генерала и приказ постоянно находиться в скафандрах несколько остудили восторги капитана.

– Не опустите – в случае разгерметизации можете погибнуть, – как можно более равнодушно произнес капитан. – Тем более, обломки наших батарей, несущиеся по параллельной орбите, довольно приличные. Если все-таки произойдет столкновение, ущерб будет значительный.

Шмерлинг демонстративно сильно хлопнул забралом и защелкнул замок.

– Довольны? – глухо спросил он.

Капитан кивнул. Быть может, хотя бы страх перед аварией будет держать карлика в руках.

***

Невозможно быть готовым к катастрофе. Можно сто раз подготовиться, выучить планы эвакуации и действий при наступлении ЧС. Можно проговорить и продумать всевозможные сценарии развития событий, создать запасы и подготовить аварийные пути. Но в глубине души вы все равно будете верить – катастрофы не будет. Не произойдет, и точка! Вы будете готовиться, учить и повторять правила и приемы, сдавать и принимать экзамены и зачеты и быть уверенными, что готовы к любому развитию событий. Но реальность все равно усмехнется вам в лицо и покажет, что на сотню ваших планов и расчетов у нее есть еще один. Неучтенный.

Последние двое суток экипаж провел в скафандрах. Тяжело, конечно, но, во-первых, безопасность превыше всего, а во-вторых, приказ есть приказ. Даже Шмерлинг традиционно некоторое время повозмущался, но в итоге смирился и работал в скафандре. С Земли обещали вот-вот снять аварийный режим. Траектория обломков, по расчетам, в ближайшие сутки должна стабилизироваться, и можно будет вернуться к нормальному образу жизни. От плановых работ внутри станции их на время освободили, выходов наружу тоже запланировано не было. Каким-то чудом за все это время не было ни одной пробоины, поэтому на «Полякове» наступили каникулы.

Капитан, как только выдалось свободное время, в своей обычной манере отправился в теплицу. В скафандре там, естественно, было не так хорошо, как обычно. Он отгораживал его от самого важного, что давала теплица: не хватало запахов, ощущения влажной и густой атмосферы, не хватало квалиа.[14] Капитан воровато оглянулся, словно опасался, что его кто-нибудь застукает, и поднял забрало скафандра. В ноздри сразу ворвался густой аромат растений. Он с наслаждением втянул носом воздух, пытаясь вобрать в себя как можно больше, словно его можно было запасти. На втором или третьем вдохе он нахмурился. В привычный аромат растений вплетался легкий болотный запах. Похоже, на одной из грядок застоялась вода, и та стала подгнивать. Беглый осмотр показал, что запах шел от микро-парника с рассадой. Автомат, дозирующий воду, сломался и заливал почву. Воды становилось больше, чем могла впитать почва, и она портилась.

Капитан позвал на помощь бортинженера, и они вдвоем разобрали устройство. Проблема оказалась несложной: вздулся один из резисторов на схеме. Перепаять его было делом пяти минут. Они решили не разбирать автомат полностью, чтобы снять плату и паять на специальном столе, а все сделать прямо здесь, «на коленке». Пару раз столкнувшись во время работы в небольшом пространстве модуля, они, не сговариваясь, сняли шлемы и оттолкнули их в сторону. Пока они возились с ремонтом платы, шлемы уплыли за пределы модуля.

Станцию сильно тряхнуло, взвыла сирена аварийного оповещения, с лязгом закрылись люки, разделяющие модули. «Внимание, произошла разгерметизация», – известил металлический голос.

– Твою мать! – выругался капитан. Первым делом он подплыл к иллюминатору. В открытом пространстве космоса парили папки с бумагами, инструменты, – в общем, все то, что должно было находиться внутри станции. Судя по тому, что вынесло наружу, пробоина была приличной.

Бортинженер тоже припал к окну:

– Черт, это все было в центральном модуле!

Они переглянулись. Именно там постоянно работал Шмерлинг.

– Надеюсь, он все-таки закрыл шлем! – бортинженер несколько раз ударил кулаком по переборке и приложил ухо, надеясь услышать ответ от Шмерлинга.