Синдром Коперника

Я зажмурился на мгновение, потом снова открыл глаза. Я все еще здесь, на оранжевом диване. Какой бы невероятной ни была реальность, она все же оставалась неизменной. Я не шизофреник. Я должен доверять тому, что мне известно. То есть немногому. Я не знаю, кто я, не знаю, почему я такой и что вообще происходит, но я знаю одно: я не шизофреник. Поэтому я могу, я должен доверять только своему разуму. Это уже точка отсчета. Самое время вспомнить старину Декарта. Начнем с чистого листа. И доверимся разуму.

Проведя несколько минут в тишине, я сумел наконец успокоиться. Я прислушивался к своему ровному дыханию, позволяя его ритму меня убаюкать. Хорошо. Теперь я должен подняться. Одеться. Преодолеть один за другим все этапы. Встретить этот день и продвинуться в открытии новой реальности. Я не могу позволить себе замкнуться в бессмысленных страхах.

Я медленно, раскинув руки, словно от страха потерять равновесие, поднялся. Как будто бы за ночь сила тяжести могла исчезнуть. Сделав несколько шагов, я убедился, что мир достаточно устойчив. Прошел через гостиную и выглянул в коридор. Разумеется, никого. Дверь в спальню Аньес распахнута настежь. Она давно ушла.

Квартиру переполняла тревожная тишина. Пробившись сквозь шторы, копья света распороли воздух у меня за спиной. С улицы доносился отдаленный гул машин, постепенно заполнявших бульвар Батиньоль. Интересно, который час. Я взглянул на запястье. На часах по-прежнему мигало 88:88. Я чертыхнулся.

Развернувшись, я подошел к окну, чтобы раздвинуть шторы. Солнечные лучи залили гостиную. Днем квартира выглядела иначе, чем вчера. Она утратила часть своего очарования, явившись в истинном свете. Это уже был не загадочный восточный базар, а лишь неубранное жилище мужчины и женщины. Повсюду в глаза бросались следы присутствия мужа Аньес, его личной реальности. Вещи, одежда, мужские журналы… Я вдруг испугался, что он нагрянет сюда средь бела дня. Как только Аньес могла оставить меня здесь одного?

Сейчас же меня охватило нетерпение. Надо поторапливаться. Дрожащими руками я задернул шторы. Гостиная снова погрузилась в успокаивающий полумрак. Я сжал кулаки. Мне больше нельзя здесь оставаться. Нужно выбираться из этой квартиры.

У меня наконец появились силы действовать. Я поспешно принял душ и оделся. Натягивая в ванной одежду, старался не смотреть на себя в зеркало.

Я быстро вернулся в гостиную, сложил диван и вдруг, вопреки себе, вместо того чтобы немедля направиться к выходу, рухнул на оранжевые диванные подушки, словно притянутый ими. И застыл, уставившись в потолок, глубоко задумавшись, раздираемый желанием уйти и страхом столкнуться с внешним миром. Разум кричал: «Поднимайся!» — но ноги не слушались.

Пролежав так несколько минут, я почувствовал, что силы окончательно меня оставили. В отчаянии я медленно опустил глаза, мой взгляд наткнулся на видеомагнитофон, криво пристроенный на телевизоре. И я увидел четыре зеленые цифры, мерцавшие в черном окошке. Я недоверчиво протер глаза. Видеомагнитофон показывал то же время, что и мои часы! 88:88. Время, которого не существует! Четыре зеленые завитушки зажигались и гасли с равными интервалами, и их образ отпечатался в моих вытаращенных глазах. Вскоре мне показалось, что светящиеся цифры отделились от видеомагнитофона и плавают посреди гостиной. Я зажмурился, но по-прежнему видел огромные восьмерки, которые угрожающе надвигались на меня, словно четыре гигантские голограммы.

Именно тогда, я должен это признать, приступ паники перешел в галлюцинацию; похоже, что мозг, истерзанный потрясениями последних дней, сдал.

Вдруг все наконец обрело смысл, прояснилось: я уверился, что время остановилось.

Время. Не для других, не для всей планеты, а только для меня одного. Часы, минуты, секунды для меня замерли. Все просто. И это все объясняло. Я был уверен, что так или иначе попал во временную петлю, из которой мне не выбраться. Если задуматься, все очевидно. Конечно, до меня доносились звуки мира снаружи, продолжавшего жить, двигаться вперед, но меня в нем уже не было. Я выпал из времени.

Отрицание очевидного, каким бы немыслимым оно ни казалось, ни к чему не ведет. Возможно, я не в состоянии разобраться в причинах, но я должен принять это. Я вне времени. Абсолютно оно или относительно, я вне его.