Синдром космопроходца (СИ)

– Но даю слово, я здесь не из-за добычи природных ресурсов и не с целью перепродажи или отъема в пользу метрополии, пусть вам и придется теперь выкручиваться, учитывая историю с кадо. Космофлот – не торгаши, госпожа Джиллини. Мы низко не летаем.

– Руку! – приказным тоном потребовала она.

Рокотов разжал пальцы. Она присела обратно и поинтересовалась, прищурившись:

– С каких пор особый отдел вхож в число военных, еще и звездного флота? Я полагала, вы отдельная организация.

– А я не особист.

– Кто же тогда?

– Дальняя разведка к вашим услугам. Вы же прочли мое личное дело… эм… его открытую часть. Там все верно.

Ее лицо удивленно вытянулось, рот приоткрылся, изобразив литеру «О». Кажется, она хотела что-то сказать, но пока не обрела заново дар речи.

– Уму непостижимо, – заявила она через некоторое время. – Неужели они зашевелились?..

Рокотов решил не уточнять, о ком она говорила: не хотел нарваться на отповедь, похожую на ту, которую он сам выдал после вопроса о его задании.

Хлопнула дверь, и госпожа Джиллини тотчас изменилась в лице, приняв уверенно-безразличный вид. Рокотов приподнялся на локте, чтобы удобнее разглядеть визитера. Им оказалась испуганная девица лет пятнадцати.

– Джил! Лиры нет! – воскликнула она.

– Но как же так? – та поднялась, и на этот раз Рокотов ее не удерживал, он и сам сел, отмечая незначительное головокружение, впрочем, очень быстро прекратившееся.

– Джонатан ведь сказал, что их было десятеро!

– А она только увязалась за ними! – всхлипнула девица. – Джонатан и не видел Лиру вовсе, Эдит сказала: та кралась за ними до поляны у болота, а потом пропала. Эдит решила, будто домой повернула, а потом – уже после поисковой операции – выяснилось, что нет.

– Идемте немедленно! – приказал Рокотов и вскочил.

Девица ахнула и отвернулась. Он машинально ухватил сползшее одеяло и выругался: как-то забыл, в каком виде лежал. На этот раз Джиллини оглядела его довольно заинтересованно.

– Хотите обвинение в развращении малолетних, командор? – спросила она, усмехнувшись.

– Не хочу.

– В таком случае заключим сделку: я на вас не заявлю, а вы улетаете немедленно.

– Желаете, возбуждения дела о сексуальном домогательстве? – в тон ей спросил Рокотов.

– О времена, о нравы! – рассмеялась Джиллини. – Впрочем, один-один. Фиря, выйди!

Та что-то пропищала, хлопнула дверь.

Рокотов понизил голос и, склонившись над главой поселения, попросил:

– Не мешайте мне. Я здесь не из-за вас.

– Одежда на стуле и… вы точно не хотите еще полежать?

– Нет. Я выспался на неделю вперед, – заверил Рокотов. – К тому же я могу пригодиться.

– Охотно верю, – проговорила она язвительно. – В космосе вы только и делали, что ходили по лесам.

– Я гораздо лучше вас вижу в темноте.

Поначалу он намеревался удалиться одеваться за стоящую в углу ширму. Только сейчас ее заметил! А та оказалась довольно занятной: с рисунком, изображавшим ту самую Дикую охоту из легенд (копия с какой-то древней гравюры). Потом плюнул на различия между полами. У некоторых стационов еще встречались предрассудки относительно нагого тела, у звездопроходцев – уже нет. Раздевалки и души на кораблях были совместными.

Девица снова заглянула в комнату, ойкнула и прикрыла дверь с той стороны, так ничего и не сказав. Смешная. Рокотов помнил, как сам был подростком и тянулся ко взрослым, а те отворачивались, не замечали, игнорировали любое проявление сексуальности с его стороны. Теперь он знал почему. Дело заключалось отнюдь не в табу и уголовном преследовании за развращение несовершеннолетних, а в самоуважении. Если жаждут не тебя лично, а только тела, то это какая-то пародия на воспеваемые возвышенными натурами чувства, взбрыки животных инстинктов, а соответственно – унижение, сильнейшее из возможных. Похоть малолетней девицы раздражала и злила, хотя Рокотов и понимал: виновата не столько она сама, сколько гормоны.

– Готовы? – Джиллини стояла у стола и повязывала на запястье красную и зеленую ленты – наверное, опознавательный знак. Такие же она протянула Рокотову. – Идемте.

Вместе с ними отправились еще с десяток мужчин и женщин в одинаковых малиновых комбинезонах: в условиях частых туманов и полумрака, царящего в тени исполинских деревьев подобный цвет одежды весьма нелишний.

На планете наступил ранний вечер, но под пологом леса сумерки выглядели гуще. Рокотову они не мешали, его скорее раздражал свет фонарей, которыми стационы подсвечивали дорогу. Туман легкой дымкой стелился под ногами. Подошвы пружинили на мягком мху. Вокруг звучали шелест и птичьи голоса. Одна «птичка»: с четырьмя лапами-крыльями, покрытыми темно-синим оперением, оранжевым хохолком, мехом на длинной шее и узким загнутым красным клювом, выпорхнула прямо у него из-под ног, заставив Рокотова отшатнуться. Змеиный хвост с утолщением на конце извернулся, едва не ударив его по носу. Утолщение внезапно действительно оказалось змеиной головой, распахнула пасть, с четырьмя загнутыми клыками иссиня-зеленого цвета и душераздирающе зашипела.

Рокотов громко выругался.