Синдром отката

– Или аллигатора, который гнался за свиньями. Или беженцев, преследовавших аллигатора. Или огненных муравьев, которые пережгли реле во всех кондиционерах. Так можно бесконечно перекладывать вину. Но за штурвалом сидела я. Все оправдания начинаются и заканчиваются в кресле пилота.

– Формально это была ваша ответственность, – согласился Аластер. – И все же в глубине души вы чувствуете, что Вселенная должна вам бесплатный самолет.

– Никогда не скажу этого вслух, но… черт возьми, да.

– А водить такой вы умеете?

– Абсолютно нет! После крушения летаю только на «Бивере». Но Клайд обещает одолжить мне Эрвина, пока не получу сертификат.

– Значит, вам дарят самолет вместе с пилотом… – Тут Аластеру пришла новая мысль: – А где он заправляется? Разве водород можно купить в аэропорту?

– Понятия не имею… О! Норвежский наследный принц может знать!

Принц Бьерн уже придвинулся ближе, ожидая возможности вклиниться в беседу.

– Ваше королевское высочество, – начал он, – весь вечер сегодня восхищаюсь вами с другого конца стола. Вы великолепны.

Оказывается, Бьерн – в отличие от Аластера, не сказавшего ни слова о ее платье или прическе, – знает, как обращаться с дамами! Саския подмигнула ему в ответ, а затем представила Аластера как своего доверенного советника. Строго говоря, это было уже не так, но какая разница? Она просто хотела показать Бьерну, что здесь он может чувствовать себя свободно и говорить о чем хочет, ничего не опасаясь. Если захочет, конечно.

– Я слышал, – заговорил он, – о вашем новом самолете.

– Он не мой, пока я не приняла подарок, – предупредила она.

– Что ж, надеюсь, вы в настроении принимать дары, – улыбнулся он, – поскольку я уполномочен от имени своего отца предложить вам королевскую яхту «Bøkesuden» в неограниченное пользование.

– Правда?!

– Правда. Безусловно, самолет на водородном топливе во многие места доставит вас куда быстрее…

– Вот только улететь оттуда я не смогу, пока не появится грузовик с водородными баллонами в кузове. А этого можно долго ждать!

– Вот и я о том же. Для некоторых миссий вам будет полезнее именно яхта.

– А что, мне предстоит ездить в какие-то миссии? – подняла брови Саския.

– Возможно, я неверно выбрал слово. Вы это уже отмечали. Иногда я мыслю слишком… слишком как инженер.

– Хорошо, Бьерн. Человеку, готовому подарить мне яхту, я готова простить любые неточности.

– Пользование яхтой, – поправил он ее.

– А что, если его величество король Норвегии захочет отправиться порыбачить? В то самое время, когда на его яхте буду я с какой-нибудь миссией?

– Мы же в Норвегии. Построим другую яхту!

Ложась спать, Саския думала, что все это просто смешно. Несколько друзей с самыми добрыми намерениями и избытком денег слишком уж всерьез приняли шуточку про «королеву Нижнемира»… Завтра, во второй и последний день конференции, надо будет поговорить с каждым по отдельности и как-то аккуратно отшить вместе с их подарками.

Однако наутро Саския пришла к прямо противоположным мыслям. Глядя на безмятежно посапывающего рядом Микьеля, она поняла, что аккуратно отшить следует его. А вот остальных лучше начать принимать всерьез.

Что изменилось? Свежие новости и серия сообщений, пришедших, пока она спала. Похоже, и в Новой Гвинее, и в Западном Техасе происходит много интересного. И не только там. Индия выпустила заявление о «необходимости климатического миротворчества» и осудила вчерашний запуск снаряда в Албании, при этом намекнув, что оставляет за собой право на асимметричные действия. Китай в столь же угрожающем тоне заговорил о нестабильности на Папуа. Притязания Индонезии на западную часть Новой Гвинеи, заявили китайцы, – не что иное, как рудимент нидерландского колониализма, давно дискредитированный образ мысли. Соединенные Штаты, которые прежде вмешивались в подобные ситуации по всему миру, сейчас находятся на грани краха и превратились в мировое посмешище; Организация Объединенных Наций не способна действовать быстро; однако необходимо как-то защитить страдающих жителей Папуа, а заодно обеспечить безопасность месторождения меди, имеющего мировое значение. И во всех новостных потоках мелькали слова «Снеуберг» и «РоДаШ» – неприятные напоминания о том, что все это прямо связано с Нидерландами.

Вчера, во время разговора о выбросах углекислого газа в атмосферу, Норвегия приняла на себя удар, который с тем же успехом мог быть направлен и в родину Саскии, и даже в нее лично. «Ройял Датч Шелл» была прежде одной из крупнейших нефтяных компаний мира. В течение двадцатого века она аккумулировала огромные богатства. Только в последние пятьдесят лет, когда Нидерланды утратили свои колониальные владения, на нефтяном олимпе их затмила Норвегия. Операции фондовых рынков распространили владение «Шелл», вместе и с доходами, и с ответственностью, среди акционеров по всему миру. Теперь родина Саскии тихо принимала у себя в Роттердаме сырую норвежскую нефть, очищала, перегоняла по трубам вверх по Рейну – и этим довольствовалась.