Синдром отсутствующего ёжика

– Да ладно! Прямо уж! – засмеялась Инка. – От меня зависит, будет ли ребенок жить. Я это решаю, понимаешь? Одна я. И родители это знают. Я каждый день чувствую, что в моих руках чужая жизнь. Вот я держу новорожденного в руках, и в моих силах дать ему жить дальше или не дать. Такой кайф!

Иногда я сама себе напоминаю этот эпизод, слова циничной и наглой Инки, когда вдруг и мне кажется – вот какая я нужная, незаменимая! Когда я вижу, как подобострастно смотрят на меня некоторые мамочки, и мне становится приятно от их взглядов… И тогда я говорю себе: ты не знаешь, сколько шагов отделяет тебя от Инки. Может, десять. А может, и два. Раздва – и станешь такой же, стоит позволить себе воспользоваться, даже просто внутренне, чужой бедой и надеждой.

Сейчас я посмотрела, как Олег мнется с цветами, и, вздохнув, сказала:

– Ты почему такой красивый?

– Я? – Он как будто еще больше растерялся. – Да вот… – Он наконец достал изза спины букет и протянул его мне. – Чтобы както соответствовать ситуации…

– Спасибо.

Я взяла цветы. Не вспомню даже, когда мне мужчина последний раз дарил цветы. Ну и что? А я и не почувствовала ничего. Почему вот только?

Мне иногда снится, что меня ктото любит. И то вовсе не эротические сны. Ктото, кого я не знаю, смотрит на меня с нежностью, и я чувствую его взгляд. Я чувствую чужое чувство, я – не знаю чем, душой, вероятно, – чувствую, что ктото меня любит. И это ощущение ни с чем не сравнить. Просыпаясь, я даже помню свое ощущение и хочу сохранить его подольше. Некоторое время оно живет во мне, и я становлюсь мягче, мне хочется улыбаться – от ощущения, что я любима.

Но сейчас… Почемуто мне не стало ни тепло, ни особенно приятно. Зато… зато под его взглядом я както заволновалась. Не сразу, но я увидела взгляд, который не спутаешь ни с чем, – взгляд мужчины, представляющего, как он проводит с тобой приятные минуты… Я поежилась, хотя мне не было холодно.

– Не пригласишь домой, значит? А кто там у тебя… – он слегка запнулся, – друг?

– Нет, Олег. У меня нет никакого друга, иначе я бы не поехала вчера с тобой. У меня даже дочка ушла. Просто меня попросили взять на день одного мальчика.

– Подруга попросила? – недоверчиво спросил Олег.

– Пациентка, – вздохнула я. – Милая женщина и большая любительница мужского пола.

– В отличие от тебя, – усмехнулся Олег.

– В отличие от меня, – кивнула я.

Он захлопнул дверцу машины, зачемто нажал на кнопку сигнализации. Потом сделал шаг ко мне и неожиданно взял меня одной рукой за шею.

– Ты спрашивала, что ты забыла у меня? А вот что. – И он, не дав мне опомниться, поцеловал меня.

Мило, трогательно, романтично. И ужасно глупо. Ужасно… И я, вместо того, чтобы отойти от него и не позориться рядом с собственным подъездом – ну все же мне не шестнадцать лет! – с большим удовольствием минуты три, наверно, а то и пять стояла и целовалась с Олегом, как сто лет назад, когда мы заканчивали институт. После последнего экзамена Олег, мой верный друг и товарищ, вдруг так настойчиво пытался овладеть мной в какомто пустом кабинете, где еще не выветрился нервный дух сессии, и из парт то здесь, то там торчали ненужные уже шпаргалки и забытые учебники и конспекты… Я тогда, кажется, чуть было не сдалась под его напором… Помню, что я очень боялась забеременеть – почемуто мне казалось, что от полного сил и энергии Олега забеременею тут же, и я начала быстро считать в голове, какой сегодня день. День оказался опасным (как студенткаотличница я четко помнила главу об оплодотворении), и от ощущения его разгоряченной плоти гдето совсем близко мне только становилось страшно, не более того.

Но сейчас я чувствовала, как все мое существо наполняется давно забытыми желаниями и соками. Вот это да… Можно, значит, и не любить, а… И дней я никаких не считала, потому что давно уже этого не делаю, хотя теперьто хорошо знаю, что на самом деле не так уж много в месяце дней, когда можно зачать новую жизнь. Только я и не помню, когда свое знание применяла последний раз на практике.

Я взяла себя в руки и оторвалась от Олега.

– Увы. У меня действительно чужой мальчик.

– А комнат сколько?

– Две, но…

– Сашка… – Он смотрел мне в глаза тем самым взглядом и как будто проникал уже в мое существо, и все существо, точнее, та его часть, что отвечает за продолжение рода, радостно трепетала: «Да! Да! Непременно! Не откладывая! Все готово к приему гостя! Ждем! Хотим! Надеемся!»

Естественно, в этот самый момент мимо прошла соседка, живущая этажом ниже, и удивленно посмотрела на меня. Еще и обернулась. Чтобы удостовериться, наверно, точно ли Саша Леликова страстно обнимает мужчину на улице средь бела дня. День, правда, уже закончился, длинный, невероятно длинный день.

– Я так устала сегодня, Олег.

– Я поднимусь, – твердо сказал он и даже подтолкнул меня слегка к входной двери. Похоже, программа воспроизведения рода человеческого в нем тоже включилась на полную катушку и подчинила сейчас все остальные рефлексы и желания, а также доводы разума.