Синдром паники в городе огней

Бывают обстоятельства, и нередко, когда самые разные птицы чувствуют, что могут сесть на меня без всяких опасений. И это не про голубей с эспланады перед собором Парижской Богоматери, которые способны сесть на что угодно, даже на огородное чучело. Нет, я говорю про нормальныхптиц. Если я устраиваюсь на террасе кафе, заказываю кофе и какое-то время жду, не двигаясь, рано или поздно ласточка, воробей или тот же голубь прилетают и садятся на меня, как на естественныйцоколь, где они могут передохнуть или устроить себе привал в условиях полной безопасности.

И вот еще одна трогательная штука: необыкновенное влечение ко мне чувствуют дети от трех до шести лет. Редкий ребенок, увидев меня, не тянет за рукав маму, папу или бабушку со словами: «Ой, вот горб». Взрослые не умеют себя вести со мной. Обычно они отводят глаза, как будто мое главное свойство — отпугивать взгляды. Из-за какой-то дурацкой стеснительности взрослые при встрече со мной, а лучше сказать, при встрече с человеком, который есть мое продолжение, так вот, взрослые, поняв, что перед ними горбун, смотрят куда угодно, только не на меня. Дети же от трех до шести лет с их искренними и быстрыми глазенками, подмечающими все, при встрече долго следят за мной взглядом. Я чувствую их взгляд, их удивление и восхищение еще долго после того, как мы разминемся. Ребенка волочит за руку в нужном направлении мама или бабушка, но головка его повернута назад, и все его внимание сосредоточено на мне, на том, чего нет у него, но что естьна свете. И правда, дети от трех до шести лет, когда видят меня, не задаются вопросом, хорошо это или плохо, красиво или безобразно — иметь горб. В глубине души им хочется обзавестись такой же штукой. Я даже, бывало, слышал, как дети, повстречав меня, тут же задавали родителям вопрос, глубокомысленный и ошеломляющий: «А у меня почему нет горба?»

Это просто удивительно, что я, нелюбимый, имею занятные отношения со многими элементами природы, но не с другими горбами. Когда мне случается пересечься с другим горбом, между нами возникает непреодолимая враждебность, что-то вроде аллергии, как будто мы взаимно посягнули на территорию друг друга. Раз в год человек, который есть мое продолжение, садится в метро и едет куда-то на окраину Парижа, где в помещении бывшей фабрики устраивается бал горбов.Эта ежегодная встреча, между прочим, не лишена приятности. Если встреча на улице с одним горбом провоцирует во мне раздражение, то когда я в обществе нескольких сотен, настроение радикально меняется. Между нами рождается доброжелательность, и мы смотримся друг в друга, как в зеркало, с простотой, которая дает нам легкость, которая нас очищает.

Но вот эротических флюидов между мной и другими горбами не возникает. Что меня возбуждает — по причинам, которые я опять же не могу объяснить, так это руки, ноги и шеи, забранные в гипс. Тут я чувствую себя в тандеме — с руками, ногами и шеями, либо сломанными, либо свернутыми, либо вывихнутыми и в корсете из гипса. Это сочетание органа, временно вышедшего из строя, и гипсового корсета, по-своему имитирующего мои протуберанцы и мой тип тактильности, так вот, это сочетание вызывает во мне нежность до дрожи, трепет и размягчение чувств. При виде ноги в гипсе я просто таю, появляется легкость, я буквально отделяюсь от спины человека, который есть мое продолжение, и взлетаю. Я прямо-таки воспаряю от своих ощущений, взлетаю в воздух, как шарик, надутый гелием… Человек, который есть мое продолжение, начинает испытывать разлад с гравитацией, становится легким, слишком легким, едва касается земли подошвами, когда идет, ему приходится делать вид, что он идет, хотя его так и вздымает над асфальтом.

Уже примерно год напротив кафе, где служит человек, который есть мое продолжение, работает в книжной лавке прелестная девушка, молоденькая, с невероятно длинными ресницами, страстно увлеченная книгами… Я один знаю, как она чувствует вещи, которые для других закрыты. Время от времени, когда мы сталкиваемся, мне удается сосредоточить всю свою магнетическую силу на контакте между нами, и тогда она спотыкается и ломает себе то лодыжку, то руку, то плечо… Для меня это — великие мгновения экстаза. Примерно месяц, а то и два, сколько носится гипс, молодая женщина принадлежит мне, она находится в полнейшем слиянии, космическом и интимном, со мной, мои грезы материализуются и мой оргазм не прекращается. Тем более что человек, живущий как мое продолжение, в эти периоды иногда помогает ей с покупками, толкая ее кресло на колесиках.

Высшее сладострастие существует, клянусь вам. Я — горб, который вкусил это счастье.

39