Синдром вечного возвращения

Мужчина проходит по берегу бокового безымянного ответвления Урхающа, выбирается к каналу Майилма и спускается по набережной вниз, в сторону Круглого свода. Временами он погружается в свои невесёлые мысли, и ход его от этого замедляется. Но всякий раз мужчина прибавляет, подгоняет себя — торопится, ведь до назначенного времени осталось совсем чуть-чуть, а опаздывать этой ночью никак нельзя.

Важная встреча, и он это осознаёт. Может быть, не стоило заходить в скамеечную, а лучше было сосредоточиться на ответственном поручении. Важное дело, если не сказать — рисковое. Никому, пожалуй, не известно, чем оно может закончиться, а предчувствия чего-то нехорошего не покидают мужчину.

Возле самого тупика Майилмы, там, где канал упирается в спуск к Дозорной дорожке, он останавливается и осторожно озирается по сторонам. Темнота порядочная, разглядеть что-либо не так-то просто, отблески от тусклых фонарей неясные и обманчивые.

Тупик канала с квадратными углами и высокими каменными берегами — перестраховка на случай полноводья. Он заглядывается на воду и с удивлением обнаруживает, что течение всё же есть — если ему не мерещатся неясные блики в тёмной воде. Хотя и тупик, какое-то движение всё же имеется.

Скамейки и непонятные сооружения-коробки разнообразят ландшафт, делают его неоднородным и загадочным. Нельзя с уверенностью сказать, что тут никого нет. Многоэтажное жилое здание, дальше, чуть в стороне, должно быть, место назначенного рандеву.

Мужчина с грустным лицом проходит тупик, а навстречу ему из частокола высоких тёмно-зелёных мачт появляется некто в плаще и шляпе — прячется от окружающих, и ему от этого неловко, сразу видно.

На несколько секунд оба замирают, остановившись в пяти шагах друг от друга. Напряжённо вглядываются друг в друга, хотя разобрать детали или составить общее впечатление непросто.

— Кхм… — сказал незнакомец, призывая собеседника начать разговор.

— Знёрр? — тихо говорит мужчина с грустным лицом. — Тгамо Знёрр? Я — от Куныза…

— Опаздываешь, — ответил Знёрр низким хриплым голосом, в котором явственно звучит угроза и недовольство.

Он делает несколько шагов вперёд и приближается к посланнику на расстояние вытянутой руки.

— Извини, — неуверенно говорит романтик каналов. — Задержался… — и ему вдруг становится не по себе — в глазах мутнеет, а дыхание перехватывает. То ли волнение, то ли крепкий напиток в скамеечной был лишним.

— Задержался… — пробурчал Знёрр, сверкая подозрительным острым взглядом. — А чего сам Куныз не пришёл? Обещал явиться собственной персоной.

— Он… — начинает тот, но продолжить не получается — в горле отчётливо образуется ком.

Он вспоминает, как Куныз говорил, что Знёрр уже полгода в бегах, что Знёрр очень опасен и аморален даже по криминальным меркам. Куныз много от чего предостерегал, и у него сложилось впечатление, что Куныз сам его опасается — поэтому и не пришёл на обещанную встречу.

Но вслух этого, разумеется, не скажешь, да и ком в горле мешает. Ещё чуть-чуть — и дышать будет сложно.

Посланника берёт мелкая дрожь, а стук в груди усиливается, становится всё более тяжёлым, гулким, кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет наружу. И он уже не может сформулировать цель, ради которой он сюда пришёл. Куныз, рассчитывавший поживиться богатым и как говорят — неучтённым, товаром с ограбления магазина на Олкутмаани, увидев сейчас своего приспешника, вероятно, был бы очень не доволен. Важное дело, сулящее нехилые прибыли, а он мямлит что-то, ведёт себя в высшей мере безответственно. Если не сказать — странно: хватается за сердце, жадно глотает воздух.

— Вот что, — говорит Знёрр, будто бы не замечая ненормального состояния прыгуна от Куныза. — Товар у меня и в самом деле ценный и чистый — неучтённый, никто его не хватится. Прошло уже полгода, я наводил справки — никто не заявлял претензии, так что Кунызу — самое то! Почти легальное дело, жирная для перекупщика тема. Сам бы скинул, да сам понимаешь — не могу этим заниматься, мне тут находиться-то опасно, не то, что сбагривать товар… — Знёрр оборачивается на шум издалека и сверкает затравленными глазами. — Думаю, до сих пор ищут… — продолжает он. — Если Кунызу интересно, пусть даст знать — через тебя, например. Но имейте в виду — время ограничено, буду в Карамюсте всего два дня, потом уеду. Навсегда. Если Куныз не объявится, то заберу барахло с собой, и никогда уже не будет у него такого выгодного предложения. Вещички запрятаны тут, рядом, — Знёрр небрежно кивает в сторону Дозорной дорожки, а сам глаз не сводит с приближающейся группы — судя по легкомысленным выкрикам, это ночные танцоры. — В общем, передай Кунызу… Да что ж с тобой такое?..

Посланник шатнулся вперёд и схватил Знёрра за одежду, повиснув на нём всем телом. Он хрипит что-то нечленораздельное, и даже в полутьме Знёрр различает кошмарное, отражающее внутренние судороги лицо прыгуна.