Синдром Вильямса (СИ)

Я расплакалась, когда мыла посуду. В общем, я не собиралась себя жалеть или что-то в этом роде. Мне просто было тяжело и не было ни одной души рядом, с кем я могла бы поговорить о своих проблемах, своих страхах и своих чувствах. Я не привыкла жить одна. Всю жизнь рядом — в пределах досягаемости — была семья: родители, тетушка Гацания, тети и дяди, кузены и кузины, брат с сестрой, другие клановые родственники. И вот я осталась совсем одна. И я даже не знаю, выжил ли после этой облавы кто-нибудь еще из наших. Встречусь ли когда-нибудь с кем-то из своих, смогу ли поговорить… Я не привыкла к своему одиночеству за три года. В конце концов, что такое три года на фоне трех сотен лет? Может быть, настанут счастливые времена, когда мне будет казаться, что эти года пролетели очень быстро, почти незаметно. Но пока — каждый день причиняет мне боль своим одиночеством.

Так, в слезах, я вернулась к собаке. И вместо того, чтобы сесть за компьютер и найти ответы на десяток вопросов, я уселась на пол у батареи и заговорила. Я рассказывала старинную сказку, рассказывала вслух, с выражением, как если бы рядом со мной сидела Дармине. Дочке, кстати, я так и не успела рассказать эту историю, она была слишком маленькой для нее. И теперь, заливаясь слезами, я представляла, что они все сидят рядом — и Дармина, и Террэган, и Ястребинка с Одуванчиком, хотя он и не любил своего имени и просил, чтобы его называли Данделайоном. Я не верю в перерождения, мы слишком долго живем, чтобы потом нам осталось что-то еще. Но я словно ощущала их присутствие, слышала их дыхание, и осторожные вздохи в самых тяжелых местах истории. Они были рядом.

Давным-давно в одном небольшом городе жила-была прекрасная девушка. Звали ее Астра. Этот городок стоял на склоне горы, рядом с глубокими шахтами. В шахтах день и ночь трудились жители города, поднимая на поверхность драгоценную руду. Все, кто мог, на рассвете спускались под землю, а вечером поднимались. Даже выходных у них не было, и только на один день они делали перерыв — на праздник Белого Огня, Белтэнэ. Они трудились так усердно, потому что жизнь всего города держалась на драгоценной руде. Но основатель города и шахты, старый-престарый Ильм не имел права творить ничего вечного и обязан был каждому своему творению обозначить срок жизни. И он написал на доске, рядом с названием города, число дней, по истечении которых руда закончится, а шахта заполнится водой. И по всему выходило, что день этот наступит через два года. И жители спешили. Руда стоило дорого, и уехав из города с запасом такой руды, можно было осесть в любом месте и не бояться ни тягот переезда, ни голодного года, ни враждебных взглядов. Но Астра не спускалась в шахту, она была слишком молода и к тому же не умела ходить. Она родилась со слабыми ногами. Ее мать вначале плакала, а потом привыкла. А через три года после рождения Астры в город зашел странствующий целитель, он посмотрел на ножки Астры, похожие на тонкие стебельки, растущие под землей и сказал, что девочка может ходить, но на лечение придется потратить несколько часов в день… Мать согласилась. Но прошел месяц, другой, а Астра все не поднималась на ноги и даже не делала попыток. И мать опустила руки, сдалась. В конце концов, она воспитывала девочку одна, и если кто-то и мог позаботиться об их семье, то только она. Как и все, мать Астры спускалась в шахту, копала руду и поднимала наверх в огромных плетеных корзинах. Потом руду растворяли в горячей воде, сушили осадок, и снова промывали, чтобы извлечь все, до последней крупинки драгоценного металла. Из полной корзины получалась горсть или того меньше. Чтобы наполнить рудой мешок — нужен был год или два.

Но однажды вечером, устав после особенно тяжелого дня, мать Астры плохо закрепила веревку на полной корзине, дала сигнал поднимать и не успела отойти. Корзина упала прямо на женщину. Так Астра осталась одна.

Астра, несмотря на то, что не умела ходить, в остальном не отличалась от сверстниц. Она умела читать, писать и считать, вышивать и готовить блины с начинкой. Она могла и убираться, но, конечно, не могла мыть полы. И еще она не могла содержать огород.

После того, как случилось несчастье и матушку Астры похоронили, девушка задумалась, как жить дальше. Если бы она могла ходить — она попросилась бы в помощницы по хозяйству или в няньки. Если бы она могла ходить — она могла бы уйти в деревню в горной долине и стать пастушкой или крестьянкой, убирать урожай, полоть грядки, доить корову… Ее казалось, что у нее хорошо получалась бы такая простая работа, которую она, к сожалению, совсем не могла делать… Ах, если бы она умела ходить! Конечно, сожалеть о том, чего нет, можно долго, но если ты хочешь что-то получить, нужно переходить от мыслей к делу. И Астра придумала план.