Sindroma unicuma. Книга 2.

- Умеешь читать мысли или память? - спросила сипло у Мелёшина. Он мельком глянул на меня в зеркало заднего вида.

- Эва, тебе известно, что считывают специалисты по элементарной висорике, да и то не каждый возьмется. Брать информацию из глубинных слоев памяти тяжелее, чем события вчерашнего дня или произошедшие год назад. Почему спрашиваешь?

- Ну, ты ведь сильный висорат и можешь всё.

- Заблуждаешься, - хмыкнул он.

- А Севолод? Он читает мысли или видит прошлое других людей? - продолжала я допытываться. Мэл снизил скорость, перестроившись в крайнюю полосу.

- Почему тебя это беспокоит? - спросил озабоченно.

- Просто так, - отвернулась я к окну.

- Нет, не просто. Скажи мне.

- Севолод знает, что твой кузен пристает к горничной?

Мелёшин резко крутанул руль, и я вцепилась в ручку дверцы, вообразив, что машина сейчас свалится с дороги на лед озера. Неужели Мэла разозлил вопрос? Сейчас начнет возмущаться и защищать своего родственника и, чего доброго, обвинит меня в поклепе.

Утонуть в проруби не получилось. "Турба" остановилась в кармане, а мимо в обоих направлениях проносились вереницы автомобилей, грузовые фуры, автобусы, образуя сумасшедшее движение. Однако в салоне машины стояла тишина, даже двигатель работал бесшумно.

- Он мне не кузен, - сказал Мелёшин враждебно, обернувшись назад. А я-то причем, если братцы недолюбливают друг друга?

Видимо, Мэл заметил мое опешившее и обидевшееся лицо, поэтому сказал:

- Извини. Он - сын тетушки от первого брака, Севолод усыновил его и дал свою фамилию.

Вот оно что. Стало быть, Вадим носит Мелёшинскую фамилию не по праву рождения. Теперь понятно, почему Мэл ни разу не назвал парня по имени.

- Кузен - не кузен, а к девушкам пристает, и Севолод об этом знает и потакает, - поведала о своем открытии. - Зачем их увольнять, если они не виноваты?

Мелёшин отвернулся к лобовому стеклу.

- Думаю, дядя знает. Но не потому что прочитал чью-то память, а потому что пару раз ловил его по утрам, когда он сбегал по-тихому из комнат прислуги.

- Значит, этот подонок использует девушек и подставляет!

- Использует? - усмехнулся Мэл. - Горничная, которая принесла твои вещи...

- Светлана.

- Может быть. Не знаю её имени. Сразу же, как устроилась к Севолоду, недвусмысленно дала мне понять, что готова видеть в скромной девичьей постели.

- Врешь! - не сдержалась я, вспомнив миловидную вежливую девушку, чей благопристойный образ не вязался с распущенностью.

- Как тебе будет угодно. Можешь не верить, - хмыкнул Мелёшин.

- А ты? - спросила я, и охрипший голос дрогнул. - Согласился?

Мэл выдержал драматическую паузу, глядя на меня в зеркало.

- Зачастую такие, как она, вцепляются мертвой хваткой, не брезгуя шантажом и угрозами. Поэтому отказался.

- Ты что-то путаешь, - пробормотала я неуверенно. - Чтобы вцепиться, нужны когти и острые зубы.

- Поверь, всё при ней и заточено, - ответил Мелёшин с видом знатока.

- Если не пробовал, откуда знаешь? Значит, опыт имеется?

- Не у меня. У моего знакомого, и с печальным исходом. Так что, Эвочка, горничные бывают разные снаружи и внутри.

- Но почему они не боятся, что память прочитают?

- Эвка, ты наивнее, чем я предполагал. А ведь должна ориентироваться или, по крайней мере, слышала бы об этом. Ты ведь... ну, того... вроде как тоже...

- Понятно, - задрала я оскорбленно нос. - Можешь не продолжать. Всё равно у тебя кособокая вежливость.

- На любое действие всегда найдется противодействие, - сказал Мелёшин. - Не думай, что слепые беззащитны под игом висоратства. В частности, я уверен, что горничные Севолода принимают снадобья, которые спутывают различные виды памяти или стирают события последних суток.

Если Мэл хотел ошеломить меня, ему удалось.

- Но ведь эксперименты с воспоминаниями очень рискованны! Ромашка неоднократно упоминал об этом.

- И что же, теперь не жить? - усмехнулся Мелёшин. - Любой риск должен окупаться, и неважно, какими способами. А ты, Эвочка, своим любопытным мизинчиком только что проковыряла дырочку в холсте, за которым спрятался мир хищников. Их породили правила и запреты висоратства.

Я потрясенно посмотрела на свой палец.

- Значит, есть и другие способы, чтобы жить-поживать без дефенсоров*?

- Полно, но они незаконные, а некоторые небезопасны для здоровья, - заверили глаза Мелёшина в зеркале заднего вида. - Может, пересядешь вперед? Очень неудобно общаться.

- Нет, - отрезала я, поджав губы.

- Как хочешь, - мгновенно ощетинился Мэл, и, взявшись за руль, круто вывернул на трассу.

Через пять минут черешок "Клинового листа" прирос к транспортной развязке. "Турба" неслась по проспекту, и я опять пристроилась у окна, рассматривая здания и вспоминая, видела эти места или нет. Они казались смутно знакомыми, и всё же при утреннем освещении город выглядел иным, щедро и гостеприимно предлагая познакомиться с ним заново. Солнечные блики весело играли на стеклах небоскребов, невольно поднимая настроение.

Притормозив, Мелёшин свернул к зданию, увешанному рекламными щитами и вывесками.

- Мы куда? - спросила я, встревожившись.

- В аптеку, - пояснил он, разворачивая машину и выруливая на стояночное место.