Sindroma unicuma. Книга 2.

- Я проведу экспертизу, - сказал профессор, и мои уши решили, что ослышались. - Вникаете? - спросил он, раздраженный моим обескураженным видом.

- Да, - кивнула я и снова уставилась на него. Накатило опустошение: заготовленные слова либо сказались, либо улетучились, и оставалось взирать бессмысленным взором на Альрика.

- Однако сохраняю за собой право изменить условия. Доля от реализации составит семьдесят на тридцать в мою пользу.

- А... - открыла рот я, проникаясь услышанным. Соглашусь на что угодно, лишь бы сбежать отсюда. Затея с выяснением личности "трезубца" вышла провальной, и я до жути боялась, что неверно подобранные слова в любой момент оборвут мою коротенькую жизнь, разъярив мужчину.

- Следующее. Мне нужна подноготная вашего раритета: что, где, когда, откуда, с кем. Ясно?

Ясно. Ответная россыпь мелких согласных кивков.

- И последнее. Вы по собственной воле расскажете о себе.

- То есть? - изумилась я, позабыв о страхе.

- Вашу биографию, - пояснил профессор. - Имена родителей и прочих родственников, место рождения и учебы, имеющиеся достижения. Кратко, но емко.

Я ошарашенно внимала, не в силах уразуметь, что от меня требовалось, а когда сообразила, то воскликнула:

- Но зачем?

- Считайте моей прихотью и научным интересом, - пояснил с ленцой мужчина и добавил: - Меня не интересуют ваши эмоциональные пристрастия, только факты.

Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. В полнейшей растерянности я пялилась на Альрика и лихорадочно соображала, не в силах уяснить, какую выгоду он преследовал.

- От вас потребуется изложить сухо и по существу, - сказал профессор, склонившись к моему уху. Нас разделяли считанные сантиметры, пронизанные силой и властностью мужчины. Давление его воли было осязаемым, пригибая и заставляя размазываться по кушетке.

- Не могу! - схватила профессора за руки. Они оказались горячими, и я, удивившись своему порыву, отдернулась. - Пожалуйста!

- Это мои условия. Вы осведомлены в большей степени, а мне катастрофически не хватает информации о вас. Поэтому только так и не иначе. И не вздумайте бежать и трещать о своих подозрениях на каждом углу. Я знаю ваши слабые стороны и отвечу достойно, поверьте.

- Болтать не собираюсь, - начала я расчесывать ладони, забегав взглядом по сторонам.

- Ваши планы переменчивы как ветер. Определитесь, Папена, что собираетесь делать: мчаться в первый отдел, чтобы завязать дружбу с дознавателями, или шокировать научное сообщество сенсационными домыслами.

- Я блефовала, - пояснила неловко. - Хотела напугать.

- У вас получилось. Быстро учитесь, идя вперед семимильными шагами. Осторожно, как бы вас не нашли в какой-нибудь сточной канаве, - сказал мужчина, убирая руки и отстраняясь, а его желтый звериный глаз вернулся в нормальное состояние.

- Канавы замерзли, - сползши с кушетки, я встала на ослабшие ноги, не зная, радоваться избавлению или готовиться к худшему.

Прохромав к раковине, Альрик бросил перчатки в корзину и начал мыть руки, тем самым, молчаливо разрешая сбежать.

- Значит, вы не согласны?

Профессор неспешно вытер руки и вернулся к столу.

- Значит, вам не приспичило, - взял фиолетовое стеклышко и наставил его на окно. Аудиенция окончена.

Подхватив сумку я, пошатываясь, вышла из лаборатории.

***

Едва за студенткой закрылась дверь, Альрик с силой швырнул стекло об пол, и мелкие кусочки разлетелись в разные стороны. Стоя посреди лаборатории, с побелевшими костяшками на сжатых кулаках, мужчина долго взывал к самоуспокоению, чтобы, после того, как сердце замедлит ток крови, хладнокровно обдумать, каким образом мелкая шантажистка сумела распознать секрет "трезубца".

Через некоторое время, справившись с раздиравшей его яростью, профессор уселся, барабаня пальцами по столу.

Прежде всего, он напрасно показал девчонке перо, созданное в пору бурной студенческой жизни. Извлекая в тот вечер из ящика стола исчерпавший себя раритет, Альрик так и не понял, что им двигало - желание похвастать или иной, необъяснимый мотив.

А ведь в свое время перо поработало неплохо и плодотворно, - усмехнулся мужчина. Услужливые студенты в нужный момент подсовывали кустарную вещицу ничего не подозревающему преподавателю, а потом подделывали его почерком оценки в экзаменационных и сдаточных ведомостях.

Хотя игрушка простая, но всё же улика, - решил Альрик и, надев новые перчатки, достал перо. Прохромав к стеклянному шкафчику, взял колбу с прозрачной желтоватой жидкостью, вылил содержимое в мерный стакан и опустил в него перо.

Наблюдая, как оплывают малахит и серебро, растворяясь в жидкости, профессор перебирал в памяти вечер откровений, когда девочка прибежала на осмотр с опухшим от типуна языком и говорила удивившие Альрика вещи. Смешная наивная девочка и, как оказалось, опасная. Наверняка он проговорился о чем-то, что имело отношение к его второй, двойной жизни, и малявка соотнесла услышанное с увиденным, сделав выводы.