Sindroma unicuma. Книга1.

Ее жаргонная речь не вязалась с ореолом круглой отличницы. Я оглянулась. Коридор был пуст. А чего пугаться-то? Здесь цивилизованные сверхсекретные лаборатории, а не институтские задворки. Не вцепится же девушка мне в волосы как какая-нибудь базарная баба.

- Не волнуйся за своего Альрика. Видишь, анализы сдаю, - показала я полную мензурку. - Еще осталось поставить клизму, и пойду, не оглядываясь, из вашей кристальной чистоты.

И обойдя бочком Лизбэт, направилась в лабораторию.

Дожидавшийся Альрик успел надумать новый эксперимент, чтобы проверить чувствительность помеченного пальца, и отгородил мою руку с "колечком" небольшим пластиковым занавесом. Как пояснил мужчина, для того, чтобы зрительные рецепторы не отреагировали раньше осязательных при виде, например, иглы, и не послали сигнал мозгу об опасности.

Лучше бы профессор этого не говорил. Наоборот, я насторожилась и начала вздрагивать от малейшего движения. Однако экспериментатор не собирался колоть и щипать. Он копался с моим пальцем: смазывал, потирал, возил по нему попеременно холодным и теплым, и я потеряла бдительность, расслабившись. От неожиданного укола подпрыгнула на стуле и взвизгнула как поросенок, инстинктивно отдернув обследуемую руку.

- Прошу прощения, больше не повторится, - сказал Альрик, прислушиваясь к чему-то.

Я оглядела потревоженный палец. Цел и невредим. Без видимых ран и хлещущей крови.

- Все равно не верю.

- Хорошо, - неожиданно быстро согласился профессор, убирая лабораторные инструменты в ящик стола. - Напоследок замерим висорические потенциалы.

- Нет! Это закрытый тест, я не даю на него согласия!

Мужчина снова прислушался к тихому гудению ламп и сказал:

- Висограмму снимать не буду. Данные отобразятся на приборе в режиме реального времени. Понимаю ваше беспокойство и даю слово, что о результатах никто не узнает.

Тяжеловесное слово Альрика упало к моим ногам, и я нехотя согласилась. Профессор принес небольшой приборчик с парой датчиков на гибких длинных проводках и предложил для комфортности пересесть на кушетку.

Висограф Альрика был переносным и компактным, в отличие от гробины, с помощью которой в научном городке снимали разновидности моих вис-потенциалов. Отец, обладая нужными связями, обеспечил молчание специалиста, проводившего экспертизу. С каких бы сторон и в каком бы количестве ко мне ко мне не прицепляли датчики - к пяткам или к ушам - абсолютный и относительный потенциалы равнялись глубокому и спокойному нулю. Так что если Альрик надеялся, что "колечко" Некты подарило мне хотя бы крошечный зарядик, то я сильно сомневалась в столь оптимистичном предположении и излила весь имеющийся скепсис на свою физиономию, пока мужчина прикреплял датчики-прищепки к мизинцу моей правой руки и мизинцу левой ноги. Для этой цели, конечно, не потребовалось снимать носки. Важно было обеспечить наибольшее расстояние между конечностями для определения разности потенциалов.

После этого профессор включил прибор, повертел тумблер и выставил нужную шкалу. Висограф ровно и негромко запищал, белая стрелка в окошечке с делениями ушла влево, замерев на отметке "ноль". Альрик понаблюдал за стрелочкой секунд десять и перекрепил датчики на противоположные конечности. Снова вгляделся в прибор. Ноль, уважаемый профессор, всегда будет круглый ровный ноль, как ни старайтесь.

Однако мужчина с бесконечным терпением ученого выискивал новые и новые комбинации точек для замеров, и ответом ему был монотонный писк висографа и штиль стрелки. Пока Альрик с невозмутимым видом перецеплял датчики, я, чтобы развеять неловкое молчание, решила не скучать без дела и заняться собственным просвещением.

- Альрик... Герцевич, а вот духи... которые меняют запах под настроение... Как они работают?

На лице мужчины мелькнула тень улыбки:

- Вас задели слова Штице на коллоквиуме?

- Причем здесь Эльза? - удивилась я. О ней и мысли не было.

Профессор снова улыбнулся непонятно чему.

- В зависимости от настроения мозг посылает команды для выработки разных гормонов, получивших в быту названия, например, гормонов счастья, грусти или возбуждения, а попросту эндорфина или того же мелатонина. Организм реагирует на приказ и микроскопически изменяет множество параметров, в частности, температуру тела, частоту пульса или размер зрачка. Под воздействием изменений молекулы духов, нанесенных на ваше запястье, видоизменяют структуру, и в итоге аромат может приобретать другой оттенок.

- Здорово, - похвалила я достижение висорической науки. - Но получается, что запах может выдать мое настроение. Если мне весело, то пахнет чем-то сладким, если грустно - то прелыми листьями.

- У вас богатая фантазия... Эва... Карловна, - пожурил мужчина, а я чуть не упала с кушетки. Великий Альрик впервые назвал меня не только по имени, но и по отчеству.