Синдзи-кун и искусство войны

— Послушай — говорю я Нанасэ: — у нас с Императором нет причин для разногласий, ведь что Император хочет? Порядка в стране хочет, законности и укоротить беспредел кланов. Так и я того же хочу. У нас цели то одни и те же, мы же с ним союзники. А значит я — на твоей стороне, сестричка. Мы с тобой — соратники, воины одного фронта, глупо будет по недоразумению друг с другом сцепится. Союзники на дороге не валяются, верно же?

У сестренки на лице отражается сложная интеллектуальная борьба, но она не отвечает и отворачивается от меня.

— Она так весь день. — сообщает мне Питер: — ни в какую не разговаривает и не ест.

— Как глава рода я приказываю тебе начать кушать. — говорю я. Нанасэ поворачивается ко мне и объясняет мне ровным и спокойным голосом, куда именно я могу пойти как глава рода и что именно с этим званием делать. Подробно так объясняет.

— И этот человек запрещал мне говорить слово «жопа». — качаю я головой: — да я только за одну эту тираду пять новых слов узнал.

— Ступай, не драконь ее, пусть успокоится. — говорит мне Питер и я ухожу.

— Результаты не очень, но я надеюсь, что Питер справится, а Чепу попросил там в углу жабку свою поставить и проследить, чтобы она ему глотку не перебила. — говорю я, наблюдая, как Линда снимает с себя бюстгальтер.

— Ты там много о себе не думай, Твое Высочество, у тебя просто дар… удобный. — говорит Линда, аккуратно складывая одежду.

— Вот бесстыжая. — говорит Читосе: — всегда такой была. А я между прочим — гетеросексуальна. В смысле только по мальчикам.

— Да? — удивляется Линда: — ну вот сейчас и проверим.

— А может не надо?! — Читосе садится в кровати и прижимает к груди одеяло: — я кричать буду.

— Это хорошо. — кивает Линда, снимая с себя трусики и складывая их на кучку своей одежды: — а что у тебя с Митсуи?

— Э… ну… — я с трудом отвожу глаза в сторону от обнаженной Линды и вспоминаю разговор с Вечно Молодой Луной.

— Такая вот история, Хикэру-доно. — говорю я в трубку: — сейчас сестренка под замком и под стражей. — в трубке некоторое время молчат. Потом Хикэру интересуется, уехала ли уже Грендель, и узнав, что уехала — удовлетворённо хмыкает в трубку.

— Так значит ты — императорский выкормыш. — говорит она: — значит ты сейчас побежишь прикладываться к вымени своего папочки и начнешь травить кланы огнем и мечом? У тебя наверное, будут особые счеты к семье Митсуи? Просто, чтобы ты знал — моя смерть и гибель моего клана не принесут тебе ни удовлетворения, ни денег!

— Что?! Аматэрасу, Хикэру-доно, откуда такие мысли? Мы с вами достигли соглашения и я буду исполнять это соглашение до конца. — отвечаю я. В трубке молчание.

— Как я могу быть уверена в этом. — ворчит Хикэру Митсуи: — ты еще слишком молод, для того, чтобы знать цену таким словам.