Синдзи-кун и искусство войны

— Это игра в жмурки, — поясняю я, — задача ведущих четырех суперов — найти одного, прячущегося в темноте и объяснить ему, что он никуда отсюда не денется. И что он очень ошибся, когда напал на нас. Возможно на своем жизненном пути он наделал еще много ошибок, но эта — критическая. Ты слышишь нас? — кричу я в пространство и эхо уносит мой голос под своды ангара с бетонными колоннами.

— Думаю, слышит, — говорит Майко, — и видит. А раз так, то пусть посмотрит. Гир номер два! Самурай! — раздается треск и шорох, я знаю, что в этот момент Майко преображается в свою форму, специально предназначенную для фехтования и скорости, выглядит это впечатляюще и если наш враг это видит — он должен сейчас в штаны наложить.

— Темные Лезвия! — кричит Иошико и в воздухе раздаются легкие посвистывания, вызванные пролетающими клинками.

— Ну не знаю… — бормочет Читосе, — а я зато стрелять на шорох могу.

— Хорошо, раз пошла такая пьянка … Кровавый Доспех! — призываю свою броню.

— А теперь — внимательно посмотри на нас, запомни то, что ты сейчас видишь! — кричу я в темноту. — Потому что сейчас перед тобой сама Сумераги-тайчо и ее всадницы! И ты сможешь выйти отсюда своими ногами, только если немедленно сложишь оружие, уберешь свою иллюзию и упадешь на колени, тварь! — конечно это блеф, и конечно никто оружия складывать не будет. У этого парня слишком много преимуществ прямо сейчас, это мы скованы в маневре, ему же стоит спрятаться и не отсвечивать, пока мы не устанем и не уйдем отсюда. Здесь площади огромные, найти его нереально, пусть даже и выйти он отсюда не может. Самый верный способ — отступить к двери, забаррикадировать ее и вызвать подмогу. Акиру сюда, или Юки — тех, кто по площади работать умеет. Так что — блеф, импровизация и попытка напугать. Конечно, это никогда не действует.

— Не надо! — раздается вдруг крик. — Только не убивайте меня! Я сдаюсь!

Глава 32

Мы стоим в чертовом подвале и наконец-то видим свет своих фонарей. И не только своих — светят также лампы, установленные у колонн, там же где на полу, в углу лежит скатанный спальный мешок и газовая горелка. Сковородка, жестяные банки с консервированными персиками и тунцом, несколько упаковок полиэтиленовых бутылок с водой. Какие-то баулы не то с одеждой, не то с одеялами.

Под светом наших фонарей на полу сидит какой-то донельзя грязный парень, подняв руки над головой. Не может быть, чтобы это был наш клиент — мелькает в голове сразу же, как только я его увидел. Разве только … если он снова испытывает на нас иллюзии? Шагнув вперед я толкнул парня ногой — тот упал набок и сжался, ожидая удара. Он явно реален, я чувствую его.

— Кто ты такой и что тут делаешь? Отвечай?! — кричу я ему в ухо, ослепляя фонарем. Принцип полевого допроса — не давать ему опомниться и собраться с мыслями, его нервная система постоянно должна быть перегружена информацией — шумом, криком, светом в глаза, и особенно — болью. Полевой допрос, проводимый разведгруппой — это всегда грязно и быстро. Очень часто — ошибочно, но и допрашиваются не асы разведки, не резиденты вражеской агентурной сети, а обычные солдаты и офицеры. Отрезать пальцы и простреливать ноги — не наш метод, но вот потрясти мелкого ублюдка за грязный затылок — вполне в диапазоне приемлемых мер.

— Я… я — Джин! Меня зовут Джин! — кричит в ответ парень, закрывая глаза и не пытаясь сопротивляться. — Джин! Пожалуйста!

— Что ты тут делаешь? Отвечай! Быстро! — трясу негодника, тот закрывает глаза и едва не падает в обморок.

— Я… живу тут… — говорит он, — мне идти некуда! Живу…

— Не врать! — хватаю его за ухо и приподнимаю, он стонет и всхлипывает. — Не смей мне врать!

— Да я… — под ним растекается лужа и я морщусь. Перегнул? Ну нет, какой там перегнул, для полевого допроса — норма, значит хорошо работаем, надо продолжать…

— Син? — кто-то трогает меня за руку. Майко. Мешает мне. Я двигаю локтем — мешаешь, отойди, не видишь, дела у взрослых.

— Син, может ты бы полегче, а? Все-таки девчонка совсем… — говорит Майко и тут меня пробивает понимание. Я смотрю на это чумазое чудо внимательней. У моих ног рыдает грязная девчонка в луже собственной мочи. Да, думаю я, а я молодец. Могу девчонок до усрачки запугивать. Богатырь.

— Массаракш. — говорю я: — вот же…