Синдзи-кун и искусство войны

Сейчас Кикуми — живет вместе со своим опекуном, некоей Марией Сантос — в пригороде Токио, она получает государственную стипендию, как зарегистрированный маг. У нее слабая способность к передвижению предметов в пространстве. Как она смогла перекинуть сама себя в холл СКПУ — загадка. Видимо пережитый стресс заставил девушку напрячь все ресурсы организма.

— Кстати, — говорит Акира, поправляя свои очки привычным жестом, — существует теория, что способности могут развиваться только в условиях такого вот мощного единовременного стресса, выброса адреналина и кортизола.

Киваю. Понимаю, о чем она. Раз, проснулся от наркоза, а у тебя ни ручек, ни ножек, и даже заорать не можешь. Только хрипеть и глазами моргать. И то — надолго ли? Тут любого кондратий схватит.

— Адрес. — говорит Майко: — адрес ты достала?

— Конечно, — отвечает Акира, — вот только надо ли… кажется у нее все вполне сложилось… воспоминания дурные в человеке пробуждать…

— Но мы ж не просто так, — говорит Читосе, — мы ж ее вылечить можем… можем же, Син?

— Можем. — твердо говорю я. Не уверен в этом до конца, но по крайней мере могу гарантировать — что больно не будет и хуже я точно не сделаю. Может быть, организм теперь воспринимает отсутствие конечностей как «новый порядок» и гомеостаз, может быть и не удастся отрастить ноги и руки, но общее состояние тела я точно ей подниму. И потом — вон Джуна удалось поднять, хотя у него с момента ампутации и нескольких минут не прошло. Ладно, будем пробовать, есть у меня мысли как именно. И во всяком случае, сидеть и ничего не делать — точно не вариант. А так, может и на след какой нападем.

— Кстати, ваш поход по магазинам и подвалам меня на мысль навел. — задумчиво говорит Акира. — А что, если это все-таки индустрия?

— У меня тоже были такие подозрения. — киваю я. — В противном случае, зачем упаковывать тело в чемодан? Писать номер на нем? Это имеет смысл, если предположить, что в стране существует подпольная индустрия по изготовлению таких вот «кукол» для… определенных нужд.

— Для извращений! — выпаливает с места Иошико. Я качаю головой.

— Нет, это уже не извращения. Извращенец — это я. Ну, может эта новенькая — тоже, которая Джин. Есть у нее потенциал, ага. А это вот — уже и не извращения. Это уже больной человек, психопат. Чтобы так поступать, полное отсутствие эмпатии должно быть. — уточняю я, отстаивая гордое звание главного извращенца в команде.

— Не обязательно. — говорит Акира, и мы все смотрит на нее, она видит, что мы не врубаемся в ее посыл и поясняет. — Бывают среди магов и такие, у которых их способности зависят от внешних факторов и ритуалов. Если предположить — просто предположить, что существует какой-то очень мощный маг, которому для своих ритуалов нужны вот такие вот жертвы, ну например живой человек, или даже несколько живых людей в состоянии постоянной фрустрации, то с точки зрения логики — проще набрать таких вот девушек и по стенам их развесить, чем каждый раз по новой собирать.

— Это, что за точка зрения такая живодерская? — спрашивает Майко, разделяя всеобщее недоумение. — Это кем надо быть, чтобы так вот думать?

— Интересно, — говорю я, — а есть примеры таких вот… ритуалов?

Акира не знает. Она слышала что-то про то, что самые глобальные ритуалы и самые мощные заклинания в этом мире как раз с помощью жертвоприношений могут быть осуществлены. Но это не точно. Хотя, вот, все же знают легенду о происхождении Лазурного Дворца?

— Знаем, знаем… — машет рукой Майко. — Но там же совсем другое было!

— Мне тоже кажется, что существенные различия. — поджимает губы Иошико. — Материнское чувство сильнее всего на этом свете. Это же… как ее — магия света, вот.

— Ээ…о чем идет речь? — спрашиваю я, решив все-таки не делать вид, что я знаю. Потому что надо спрашивать, а то, что все на меня сейчас как на дурачка посмотрят — пусть.

— Ты легенду о Лазурном Дворце не знаешь? — удивляется Читосе. — Это жe в начальных классах рассказывают.

— Забыл, наверное. — чешу затылок.

— Ну тогда слушай. — Читосе устраивается в кресле поудобнее и начинает рассказ, с типичными нотками старого акына, которого пригласили на пир повеселить гостей сказками и легендами — эдак нараспев и с поучительными интонациями.

— Времена были суровые, и брат шел на брата, а отец враждовал с собственным сыном, было потеряно уважение и династии были втоптаны в пыль и тысячелетние …

— Ой, да хватит. — перебивает ее Майко. — Просто там Императрица в свое время мальчика прижила на стороне, а ее преследовали, ну вот ее последним желанием и было, чтобы никто ее сыну навредить не мог. С тем и умерла. А Императрица-мать, к слову, очень сильная в малефиции была. Проклинать в общем была горазда. Ну вот… прокляла.

— Какое ж это проклятие, если потом святая земля получается? — задаю резонный вопрос я. — Это, скорее, благословение.