Синдзи-кун и пять стадий принятия

— И… когда сюда прибудут представители клана Митсуи, я прошу вас, Такэда Горо-сан, передать им от меня следующее послание. — склонилась в легком поклоне Блондинка. Горо сглотнул. Вот сейчас все и выяснится. Если это послание клану должно быть чрезвычайно убедительным и невербальным, если в качестве послания будет выступать его отрезанная голова — то сейчас Блондинка выпрямится и скажет «пожалуйста, умрите, Такэда Горо-сан». Он не боялся за себя, он уже смирился с тем, что однажды этот город сожрет и его, сожрет, перемелет своими гнилыми зубами, сыто отрыгнет и продолжит свою гонку за блестящими иллюзиями, и никто даже не заметит, что он — был. Уже только был. Но в комнате все еще оставалась Кеко-тян. Стажер. Молодая девушка. Его любовница. Какое странное слово — любовница, подумал Горо, а еще более странное — моя любовница. Никогда бы не подумал, что у меня будет любовница. Что это будет мой стражер. Он женат, он порядочен, он — оперативник СКПУ, в конце концов. Но они нарушили все запреты и Кеко-тян никогда не говорила ему что хочет чего-то большего чем их редкие встречи в мотеле за городом. Чем общение за обедом в столовой СКПУ, или на выезде — в каком-нибудь ресторанчике или даже ларьке с быстрым питанием. Чем просто возможность быть с ним рядом и помогать. Она все еще не была сломлена этим городом, город хрипел и ничего не мог поделать с ее несгибаемым характером, ее улыбкой, ее теплым дыханием и словами «Вставай, соня, нам на работу пора». Все что осталось в этом городе живого, светлого и теплого — для него, для старшего инспектора Такэды — это она. Да, он женат. И он предал свою семью в тот самый момент, когда за ними закрылась дверь дешевого мотеля на тридцать пятой. И он — оперативник, офицер СКПУ и он отошел от присяги, когда повернул ключ в замке, а Кеко повернулась к нему с серебристым смехом, расстегивая блузку — тогда он и предал присягу. Тогда он еще не понимал, что дает этому городу еще один поводок, накинутый на его шею — служи, Горо, служи. Но сейчас, сейчас — он понимает все. Пришло время старику уйти, а девчонке — жить. Его жизнь — в обмен на ее. Честный обмен.

— Я готов. — говорит Горо и встает, застегивая все пуговицы на пиджаке: — вы уверены, что хотите сделать это прямо здесь?

— Конечно. — говорит Блондинка: — чего тянуть. — и в самом деле, думает Горо, чего тянуть. Все уже сказано, все уже сделано. Она пощадит эту молодую дурочку, так невовремя ворвавшуюся в кабинет. Она отрежет ему голову и аккуратно поставит ее на стол, как послание клану Митсуи. А он — он будет смотреть ей в лицо до последнего. Не моргнув глазом. Стиснув зубы. Этот город наконец получит его кровь. Но он получит ее только на его условиях. Он смотрит, как Блондинка подходит к нему ближе. Еще ближе. Совсем рядом. Наклоняется к нему. Он выдыхает, стискивает челюсти и сужает глаза — так легче держать их открытыми.

— Так вот. Передайте представителям клана Митсуи, что она — старая клюшка. — шепчет ему на ухо Блондинка. И растворяется в воздухе, оставив после себя только легкий запах парфюма. Что-то цветочное?

— Вззз!!! — взвывает сирена и Горо успевает только сделать шаг и накрыть своим телом Кеко-тян, как сверху падает металлическая сеть под напряжением. Сработала-таки, думает Горо, получая удар током и чувствуя как его тело выгибает дугой.

— Бух! — срабатывают пенные ловушки и помещение заполняется быстрозатвердевающей пеной. Горо сжимает в своих объятиях Кеко-тян и думает что впервые ему не страшно в этой темноте и тесноте. Потому что впервые — он здесь не один.

— Спасибо, Горо-сан. — говорит ему в ухо Кеко-тян: — ты мой герой.

Что же, думает Горо, этот город еще не получил его до сих пор, не получит и сейчас. Но вообще — пора менять работу.

Глава 43

Глава 43

POV Митсуи «Вечно Молодая Луна» Хикэру-собо,

старейшина Совета Пяти клана Митсуи, вице-президент корпорации «Митсуи Групп»

— Ан гард! — лезвие боевой рапиры поднимается вверх в салюте и тотчас опускается на уровень глаз. Легкие движения, приставные шаги, рука твердо держит рукоять, оставляя кисть гибкой и сильной. Прикосновение. Лезвия скользят вдоль друг друга, порождая холодный, длинный звук, звук, который никогда не породят учебные рапиры или их спортивные коллеги. Эти рапиры — боевые. Лучшая толедская сталь. Заточенные лезвия, заточенные кончики.

— Мадам Хикэру, я начинаю. — выпад! Левый кварт, рипост, фланконад… батман! Лезвия рапир поют свою песню, сталкиваясь и парируя, атакуя и защищаясь.

Хикэру припадает к земле, пропуская лезвие рапиры инструктора над собой и обозначает укол в грудь.

— Туше! — говорит инструктор, отступая назад и глядя на капельки крови, выступившие на белой рубашке.

— Ты поддаешься, Мишель. — говорит Хикэру: — это видно.

— Думаю мне стоит отнестись к этому серьезно, Хикэру-доно. — говорит инструктор и перехватывает рапиру удобнее, его мышцы раздуваются, белая рубашка рвется на груди, лицо искажается, приобретая волчьи черты.