Синее море

Слышен гудок паровоза. Далекий, он уносится еще дальше. И когда вновь возникает свет, уже совсем вечер. Горит керосиновая лампа. Л ю б а  движется по комнате, убирая. На большой деревянной кровати, постеленной на ночь, спит  В и т ю ш а. Люба прикручивает фитиль и подходит к мальчику.

Л ю б а. Спишь? Спи, маленький. Спи, золотенький мой. Намаялся за день, набегался. Ну, хочешь, расскажу тебе про сказку?.. (Присаживается около него и начинает тихонько напевать.)

Там, у самой сини моря,
Есть заветная страна…

Фитиль в лампе вздрагивает и гаснет. Еще некоторое время слышен голос Любы, потом смолкает. Поезд грохочет в темноте. Потом слышно, как отворилась дверь, и две фигуры, два силуэта выросли на пороге.

Г о л о с  м у ж ч и н ы. Я скажу, есть здесь кто-нибудь? Почему дверь открыта? Чиркни-ка спичку, старик.

Л ю б а. Кто это?

Вскочила, торопливо зажигает лампу. Теперь видно, в дверях стоят  В а с и л и й  И в а н о в и ч  и  К о с т я, смущенные, и нерешительно мнутся.

«Скажу, скажу»… Как вы сюда попали? А Кудлатый?

В а с и л и й  И в а н о в и ч. На этот раз отвязанный. Да мы, к счастью, с собаками дружить не разучились.

К о с т я. С женщинами потруднее.

Л ю б а. Что вам нужно?

В а с и л и й  И в а н о в и ч. Я скажу… Фу, фу, прилепилось слово… (Окончательно смутился.) Вышло так. Дают нам ордер, а мы разве знаем, как ваша улица называется? Щорса, десять. Взяли, идем. Ну… Вы, может, подумаете… А вышло так… Щорса, десять. Прямо в вашу квартиру.

Л ю б а. Раз ордер, значит — располагайтесь. Теперь всех уплотняют.

У Кости падает мешок с котелком.

К о с т я. Прошу прощенья.

Л ю б а (поднимает мешок и подает ему). Что сделаешь, раз ордер. В кухне у меня живет одна эвакуированная из Киева. А вам придется тут, за перегородкой. Идите, пока я лампу не потушила.

Они проходят, стараясь не шуметь, и по дороге Василий Иванович задерживается вблизи спящего Вити.

В а с и л и й  И в а н о в и ч. Спит. Как большой. Сколько ему?

Л ю б а. А я в точности не знаю. Сирота он, лет семь, должно быть.

В а с и л и й  И в а н о в и ч. Лет семь. Это хорошо, правда, правда.

Уходит за перегородку вслед за Костей. Слышно, как там с грохотом рушится стул. Визг Настеньки.

Н а с т е н ь к а (выбегает из-за перегородки, заспанная). Кто там? Что там?

Л ю б а. Да это жильцы к нам новые по ордеру пришли, а я забыла, что ты спишь. Тащи тюфячок сюда.

Н а с т е н ь к а. Господи, очуметь.

Обе примолкли. Слушают. За перегородкой тихо.

Л ю б а. Зажгите коптилку. Там коптилка на тумбочке.

За перегородкой чиркают спичкой. Что-то говорят шепотом. Упал костыль Кости. Потом появляется  В а с и л и й  И в а н о в и ч, без шинели, на гимнастерке орден.

В а с и л и й  И в а н о в и ч. Я скажу… извините… фамилия моя Дробатенко, зовут меня Василий Иванович, по профессии садовод, колхозный пасечник, ну и рыбак, само собой разумеется, как все у нас. Житель хутора Михайловского, что у самого синего моря. Оба мы раненые. Костя приятель мой, старик двадцати двух лет, тоже с наших мест. В одном госпитале лежали, в городе Бийске.

Л ю б а. У нас тут не мало таких людей, как вы, проживает.

Застенчиво показывается  К о с т я.

Н а с т е н ь к а (про себя). И этот с ним. (Косте.) Здравствуйте, вы меня не узнаете? Это я утром упала.

К о с т я. Ну и как?

Н а с т е н ь к а (вызывающе). Ну и так.

Л ю б а (озабоченно). Сенничек я вам еще один дам. Но пока что придется спать на полу, а потом козлы устроим.

Настенька приносит чайник и ставит его на стол.

Н а с т е н ь к а. Присаживайтесь, угощайтесь. И не остыл совсем.

К о с т я. Премного благодарны. Не нуждаемся.