Синее море, белый пароход

Интересно, какой стала сестра? Наверное, жизнь на чужбине изменила её? И вряд ли кто-то, глядя на них, теперь скажет, что они близнецы… А этот Дамир, человек другого мира, другого менталитета, каков он? Дамир… Она усмехнулась. Только Машка могла так запросто пустить в свою жизнь человека с таким совершенно чужим именем.

Голос диктора, красивый и бесстрастный, объявил о прибытии самолёта, следовавшего рейсом Лондон – Москва. Вместе с мамой Ирина прижалась к железному ограждению и, замерев, смотрела на выходящих из зоны прилета людей, гремевших своими чемоданами на колёсиках или везших свой багаж на тележках, пытаясь первой увидеть Машу. Напряжение было такой силы, что казалось, лопнут вены или остановится сумасшедше стучащее сердце.

Черноволосая девушка мелькнула в толпе пассажиров. Она!? Неужели она?

Ирина внезапно успокоилась. Так бывает, когда чего-то сильно ждёшь, маешься и нервничаешь, и вот долгожданное происходит, а внутри пустота. Ни мыслей, ни чувств, кажется, из тебя выкачали даже воздух…

Это была она, Маша. Ирина уже видела синие Машкины глаза под густой чёрной чёлкой, они сверкнули радостью узнавания, когда она тоже увидела их и на секунду остановилась, как будто запнулась об взгляд сестры, но тут же прибавила шагу, почти побежала, волоча за собой чемодан и расталкивая пассажиров. «Мама!» – крикнула громко, со всхлипом, её свободная рука размазывала слёзы, бегущие по щекам. Люди расступались, давая свершиться этой радостной встрече.

– Мамочка!

Александра тоже услышала родной голос, но ещё не разглядев в толпе фигурку дочери, не дыша, неуверенно шарила глазами по чужим, незнакомым лицам. Где, боже, где? А увидев, ахнула, вцепилась в Иринин локоть, чтобы не упасть. Потом протянула вперёд дрожащие руки, раскинула объятия, чтобы принять в них бесконечно дорогого человека, вернувшуюся к ней дочь. Подбежав, Маша упала в эти объятия, уткнувшись ей в плечо, как в детстве, ища защиты и безопасности в лучшем месте на земле – в кольце материнских рук.

Александра целовала дочку солёными от слёз губами, и та, всё ещё плача, покрывала мамино любимое лицо быстрыми поцелуями. Словно проснувшись, Ирина подошла вплотную, тоже обхватила их руками, прижалась к Машкиной спине. И та, дотянувшись одной рукой до плеч сестры, обняла её. Крепко. Очень крепко. Ну, здравствуй, сестрёнка…

Они стояли так, обнявшись втроём и плача, минуту или целую вечность. Слов не было. Они появятся потом, эти слова, потом они спросят Марию, почему её так долго не было. И зададут ещё тысячу разных вопросов. Всё потом. А пока они, улыбаясь друг другу, шли к выходу. Ирина с Машкиным чемоданом, рядом Маша, обнимая маму за плечи. Маленькая семья, люди, которые так нужны друг другу…

* * *

– Давай знакомиться, брат Тёма, – сказала Мария, взяв ручки мальчика в свои ладони. Она глядела в его синие глаза и думала, что этот белокурый малыш, появившийся в их жизни – настоящее чудо, нежданный подарок судьбы. – Я Маша, твоя сестра.

– Моя сестра Ия, – не согласился с ней Тёма.

– Мы обе твои сёстры. Две сестры лучше, чем одна, да?

Мальчик озадаченно смотрел на неё, пытаясь понять, так ли это?

– А я тебе робота привезла в подарок, он умеет ходить. Ты любишь роботов?

– Очень люблю.

И сразу исчезли сомнения и отпали все вопросы. Тема протянул руку, готовый немедленно идти за обещанным подарком. Кажется, две сестры действительно лучше.

Первое знакомство состоялось. Они направились комнату, которая была приготовлена к Машиному приезду. Это была её комната в полном смысле этого слова, она ждала именно Машу, и дождалась. На стенах висели те же репродукции, что и раньше, и желтая настольная лампа стояла на той же самой тумбочке у кровати. А ещё добрые руки матери расставили везде Машины фотографии. Вот она, девчонка с бантами в волосах, поёт на сцене, а вот на школьном выпускном. И как трогательно, что сюда перекочевали многие Машины вещи из старой квартиры, а в шкафу висели её платья, которые Мария вряд ли когда наденет.

Достав коробку с игрушкой, протянула Тёме. Схватив подарок, тот убежал в свою комнату. А она достала телефон, нашла в списке имя Дамира. Он ещё дома, в Лондоне раннее утро.

– Не разбудила? Доброе утро, любимый!

Произнести это особенное слово – для Марии большая радость. Да, у неё есть любимый мужчина, самый лучший на свете. И тоже любит её. Она слушала его хриплый ото сна голос и улыбалась. Нельзя быть такой счастливой, это должно быть запрещено законом, строгим законом…

– Маша, спускайся завтракать, – раздался снизу голос мамы.

Сказав, что скучает, Мария нажала кнопку отбоя, она ещё позвонит ему сегодня, чтоб пожелать доброй ночи и сказать «люблю». Девушка готова повторять это снова и снова, сто раз или тысячу, а может, больше. И как она жила без этого слова…

Спускаясь вниз по лестнице, Маша навевала себе под нос любимую песню, а каблучки её туфель отстукивали по деревянным ступенькам слаженный ритм. Она погладила рукой тёплые перила. Как всё-таки хорошо дома!